Книга Московская магия. Темное сердце - Артем Михалев

В такой ситуации невольно почувствуешь себя немножко брошенным. Исподволь накатывало ощущение, что никому ты не нужен со своими страхами и сомнениями. Напарник занят церковными делами и не вылезает с экрана телевизора. На Женьке вся академия держится, и я вообще не представляю, когда она спит. Коста, считай, взял на себя все конторские дела, и хотя для простого боевика он неплохо справляется, заметно, что это не его профиль. Не до меня ему сейчас. Про Макарова вспоминать не хотелось вовсе. Отношение деда ко мне было как к лабораторной крысе — сдохнет, не сдохнет? И если сдохнет, то как быстро?

В общем, все заняты своими проблемами.

Невеселые размышления пришлись мне по вкусу. Я сидел на лавочке и целенаправленно, но безрезультатно себя жалел. Умные мысли в голову не забредали. Ну не с матерью же мне советоваться в самом деле?! Тем более что она опять уехала в командировку…

— Я смотрю, у тебя сеанс психоанализа проходит? Сидишь злой, бормочешь чего-то. Может, я пока еще погуляю? — Незаметно подкравшийся священник по-доброму улыбнулся и вместо приветствия протянул мне здоровенное эскимо на палочке. — От тебя такие волны идут, что просто страх и ужас. На вот, пока весь парк не всполошил.

Подтаявшее на жаре мороженое оказалось невероятно вкусным. Уплетая за обе щеки прохладную сладость, я рассказывал Игорю о своих печалях, параллельно стараясь не уделаться с головы до ног. Получалось плохо, но пальцы я облизывал с неменьшим удовольствием.

— Мне кажется, тебе просто нужно отдохнуть.

При всех своих недостатках служитель матушки-Церкви прекрасно умел слушать и говорить начал, только когда иссяк мой словесный поток.

— И как вы себе это представляете?

Запал у меня кончился, как, впрочем, и мороженое. Мы прогуливались вдоль набережной и мирно беседовали о том о сем, периодически возвращаясь к теме разговора. Одетый в черную рясу священник в компании наголо бритого подростка привлекал множество любопытных взглядов. Впрочем, отец Илларион оказался привычен к такого рода вниманию, а я слишком увлекся разговором, чтобы хоть как-то реагировать.

— У тебя нелегкий период, Саша. Как и у всех нас. — Прежде чем я успел возразить, Игорь спешно уточнил: — Возможно, твой случай выделяется из общей массы, я не спорю. Но разбираться тебе придется самому. И не потому, что тебя, как ты выразился, «кинули» все вокруг, а потому, что по большому счету никто не знает, как тебе помочь. Несмотря на большое личное могущество, люди периодически ошибаются. И Макаров и Евгения — они всего лишь люди, не забывай об этом. Будь у них ответы на твои вопросы…

— Ошибаетесь! — перебил я Игоря.

Священник говорил правильные вещи и в то же время то ли слегка лукавил, то ли не понимал, как и остальные. Из моих слов ясно следовало, что где-то там — в подсознании, Ящеру угрожает смертельная опасность. В эту самую секунду мое звериное «я» в одиночку сдерживало демона. Он тянул время, расплачиваясь за отсрочку собственной жизнью.

Все началось в парке, в момент вознесения Эль. Человек сдался, Зверь — нет. И теперь Ящеру предстояло расплачиваться за мою трусость, а я не мог прийти ему на помощь, потому что ни Макаров, ни Василек не понимали, что значила такая потеря для оборотня. С их точки зрения обмен личной звериной шизофрении на ослабление демона Эль — сделка более чем приемлемая. Они не собирались рисковать Сашей, а я с каждым днем все сильней ощущал пятно ущербности в глубине души. Платой за трусость стало медленное отмирание лучшей моей половины. Зверь оказался стократ порядочней человека, и это давило на совесть. Давило все сильней.

Наверное, только Волков смог бы меня понять и посоветовать что-нибудь дельное. Но майор пропал, и внутреннее чутье подсказывало, что пропал навсегда. Объяснять Игорю свои более чем смутные догадки я не собирался и просто попросил:

— Помоги мне. Я не прошу много — только прикрыть, если что пойдет не так. Пробиваться к Ящеру я буду сам.

Священник вдруг поднял ладонь, призывая к молчанию. Вся его фигура выдавала крайнее напряжение. Такое чувство, будто Игорь изо всех сил вслушивался в звуки, не доступные больше никому. Разговор между нами шел серьезный, и для дурных шуток момент совершенно неподходящий. Значит, это могло быть только одно — святой отец действительно что-то почувствовал.

— Странно, — наконец произнес Игорь и устало потер глаза, пытаясь стряхнуть напряжение. — Устал, наверное. Померещится же такое. Все от жары…

Согласиться я не успел. Мои слова оборвал оглушительный женский визг, отдающий едва не животной паникой. И сразу за ним раздалась длинная и заполошная автоматная очередь. Взахлеб. На весь рожок. Впрочем, и то и другое быстро оборвалось, и над набережной повисла мертвая тишина. Всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы понять — здесь в парке кого-то убивали. Убивали посреди бела дня, не обращая внимания на вооруженные патрули и присутствие полицейских.

Насыщенные взрывными стычками тренировки Макарова помогли — сознание мгновенно перестроилось в боевой режим. К моему удивлению, святой отец все равно успел оторваться и теперь стремительно набирал скорость, подхватив полы развевающегося одеяния. Не стоило мне забывать о боевом прошлом владыки Иллариона. Сверх, он и есть сверх. Даже если выглядит как клоун, сверкая голыми пятками сандалий.

Не теряя времени, я рванул за ним. Думаю, в тот момент я смотрелся жутковато. Тело оборотня изменялось, на бегу обрастая дополнительными мышцами. Меня против воли пригнуло к земле, и это выглядело крайне неестественно. Движения рваные, а судорога первых трансформ бросает из стороны в сторону. Мерзкое зрелище.

Спустя несколько прыжков моя походка выровнялась, и я начал стремительно догонять напарника. Встреться на пути вооруженный патруль, и я бы со стопроцентной вероятностью получил очередь серебра. Даже самому объективному наблюдателю в такой ситуации на ум могла прийти только одна мысль — монстр гонится за священником! Ату монстра!

Благо к тому времени чувства мои привычно расширились, охватывая неподвластный простому человеку диапазон. Навязчивые запахи оружейного масла и едкого ладана доносились только спереди. Оттуда же неслись громкие крики и периодическая стрельба. В этом плане центр города сильно отличался от пустынной пещеры. Такая какофония оглушала, и я всем телом растекся по земле, пережидая мгновения «слепоты».

И правильно сделал! Святой отец несся вперед как ошпаренный, не замечая опасности. Он вертел головой по сторонам, привычно выискивая врага на земле, в то время как враг готовил удар с воздуха. Параллельным курсом, в пяти-шести метрах над землей летела полупрозрачная тварь. Выдавали ее скорость и мелькающие на фоне листвы очертания. Скользи она чуть медленней, и я бы ее просто не заметил. Разогнавшийся святоша спас жизнь нам обоим.

Высматривать подробности было некогда. Даже истинное зрение слабо помогало. Все, что я успел сделать, это крикнуть:

— Падай! На землю, дурак! Падай!

Я заорал, надрывая глотку, с такой силой, что с деревьев посыпалась листва. И Игорь не подкачал. Он рухнул почти мгновенно и даже голову руками прикрыл. Ряса сработала вместо коньков, отправив священника в продолжительное скольжение по траве. И все равно этого едва хватило. Тварь нырнула следом и ужалила с секундным отставанием, на мгновение сбросив маскировку. Вытянутый воздушный скат длиной не менее трех метров вспорол землю ударом хвоста и, блеснув на прощание серебристым жалом, свечкой ушел в небо. Миг, и его не стало. Только земля в месте удара дымилась от ядовитых испарений.