Книга Самый Лучший Ветер - Артём Сергеев

* * *

Дирижабли на вывеске приаэропортовской столовки были нарисованы просто мастерски. Здоровые светлые силуэты, напоминающие китов, наводили мысли о чем угодно, но только не о еде. И, если бы в окнах не висели связки окороков и прочих колбас с макетами пивных кружек, эти верные признаки гномской кухни, залетный пассажир легко мог бы пройти мимо. Я с тоской покосился на проходную с одиноким охранником внутри, около которой терся уже добрых пятнадцать минут, и решительно развернулся в сторону столовки. Поеживаясь от холодного ветра и ускоряя шаг, я заскочил на невысокое крыльцо под странноватой вывеской и силой потянул на себя невысокую разбухшую дверь.

Внутри было по-гномски тепло, светло, чисто и уютно, да и народ в основном выглядел прилично, поэтому я не стал приглядываться и оценивать, а смело направился к пустому столу у широкого окна с видом на площадь. Хотя мы и договаривались встретиться у ворот, но дрожать под стылой мелкой моросью мне было неинтересно, поэтому я сел так, чтобы видеть в окно проходную и не пропустить напарников.

Пока обустраивался на месте и с непонятной злобой запихивал от греха подальше в ящичек под откидной крышкой сиденья свой вещмешок, подскочила девочка-гнома, официантка. Тактично подождав, пока я не разберусь с багажом и не усядусь за стол, она вежливо отвесила шутовской книксен, молча сунула мне под нос рукописный листок меню и усвистела куда-то. Немного обалдев от такого приема, я стал разбираться в гномьих корявках (язык бы не повернулся назвать это рунами) на плохой бумаге, но сумел разобрать только цены.

Вновь неслышно подошедшая давешняя гнома ловко одновременно поставила горячий чайник, кружку и миску с одиноким пирожком на стол, молча вытащила у меня из-под носа меню и, перевернув его нормальным текстом кверху, сунула обратно. Я привык к гномьим заморочкам, поэтому не стал никуда вчитываться, а сделал заказ в том же стиле, просто показав ей пальцем на строчки с надписями и рукописными картинками в меню.

Потом подумал и вслух попросил собрать мне с собой пакет пирожков на рубль, потому что черт его знает, что там будет дальше.

— Хорошо, — наконец сказала официантка, даже не подумав улыбнуться, и отправилась на кухню. Я спохватился и резко перевел взгляд в окно, но никого на площади не увидел. Повертелся, втихую заново осматривая зал и гостей в нем, ничего интересного не высмотрел, успокоился и стал ждать друзей и борщ. Кто первый придет, тот и молодец.

Странное дело по нынешним временам, когда каждый тянется к своим, и все стремятся жить кланами и союзно, но друзья мои, Далин и Арчи, людьми не были. Далин был гном. Причем гном такой, эталонный. Высокого для них роста, то есть где-то мне под подбородок, при этом был он тяжелее меня. Крепкий, широкоплечий, подтянутый и кулаки себе имел, слава богу, чуть поменьше моей головы. Одевался он всегда в тщательно подогнанные, приталенные и собственноручно модернизированные летные комбинезоны механиков, которые сидели на нем, как костюм-тройка на ином денди. За собой он следил, и особенно сильно гордился своей бородой, черной и густой, а по длине он ее ровнял так, чтобы можно было без проблем ковыряться в двигателе в тесном моторном отсеке нашей «Ласточки».

Все у него всегда было выверено до миллиметра, и каждая вещь знала свое место. Я вот точно знал, что среди множества вещей, упрятанных по его карманам, в обязательном порядке были: охотничьи спички, бензиновая зажигалка, набор иголок и ниток, маленькая рулетка, отвертка, небольшой универсальный гаечный ключ, аптечка и три ножа. Один большой в хитрых ножнах на поясе, один складной колбасный и один многофункциональный со множеством инструментов, сделанный гномами по образу и подобию, как он с гордостью выразился, древних же гномских ножей. Я тогда не стал с ним спорить, потому что при всех своих положительных качествах был он чрезвычайно зануден и агрессивен. А уж какой при этом сидел в нем бес противоречия, толкавший его в любой спор, я даже представить себе не могу.

Этот самый бес, вкупе с занудством и агрессией, заставили Далина в юные годы совершить какие-то подвиги, за которые его неблагодарные сородичи живо выперли из родных гор с голой жопой на мороз. Оказавшись на свободе, он нимало не горевал, а с лёту завербовался в дружину, благо тогда туда гребли всех, и пришелся там ко двору. Первое впечатление он произвел хорошее, благодаря своей силе и гномьей солидности, поэтому его отправили в пехоту, причем в пулеметчики, чему он только, дурак, обрадовался, ибо желающих добровольно таскать на себе эту тяжеленную дуру было мало.

Армейский устав он принял всем сердцем, и потому быстро рос в унтер-офицерских чинах. Повоевав и освоившись, уже в звании старшины, он принялся наводить во вверенном ему подразделении свои порядки, исходя из собственного обостренного понимания справедливости. А так как справедливость вершил он в основном кулаками, для экономии времени, и бросался спорить с начальством по любому поводу, то история c изгнанием повторилась, хотя надо признать, что из дружины его ушли как заслуженного, и уволили в запас со всеми регалиями и правом на совсем небольшую пенсию по ранению. Вновь оказавшись на свободе, Далин вспомнил что он механик по рождению и призванию, и прибился к мастерским в Новониколаевском аэропорту, где мы с ним и познакомились.

Вообще первое впечатление производил Далин на людей хорошее, уверенное такое, но переносить его в больших количествах могли только мы с Арчи, за что он нас и ценил.

Арчи же был квартерон, то есть эльф на четверть. Жил он среди людей, как и все ему подобные, потому что чистые эльфы относились к квартеронам и полукровкам хоть и хорошо, но не как к равным себе, а больше как к людям. То есть к секретам своим эльфийским не допускали, и в серьезных делах в расчет не принимали. Вроде бы и свои, но в то же время чужие. Люди же к таким полукровкам относились намного лучше, потому что вот вроде бы парень и эльф, но в тоже время и свой.

Арчи был у нас маг, и довольно сильный. Знал и умел он многое, побольше остальных рунных магов в нашем захолустье, но голову ему это не кружило. Зато вокруг него всегда крутились какие-то симпатичные девчонки, с которыми он легко сходился и расходился, но каких-либо скандалов или проблем на эту тему я не припомню. Почти все его бывшие старались его из виду не упускать, и регулярно забегали к нему со своими бедами и горестями.

Пока сидел и пялился на дождь за окном, не заметил, как подошла официантка, и очнулся только от стука подноса о стол. Борщ и правда был замечательный, это я мог сказать даже не пробуя, такой от него шел запах. Картошка в глубокой глиняной тарелке с подогревом, с укропом и сливочным маслом, селедочка с лучком, какой-то витаминный салат и миска с пирожками. После целого месяца, проведенного на водянистых больничных харчах, которые врачи почему-то гордо именовали диетой, это был царский ужин. Гнома выставила все это на стол и деловито удалилась. Пока двигал тарелки, в таверну вошли Далин и Арчи.