Книга Восьмая нога Бога - Майкл Ши

Непривычно было бежать в окружении существ, которые испокон веку служили мне добычей, а теперь, казалось, и вовсе перестали меня замечать, так жадно ловили они слухи, бушевавшие вокруг, точно пожар в степи, и гнавшие нас вперед.

Безумным галопом взлетели мы на вершину горной гряды, что тянулась вдоль берега, и там остановились, шумно дыша, нервно перебирая ногами, роняя клочья пены, – морская волна, чей неистовый бег прерван волноломом. Ветер поднялся над океаном, прямо у нас на глазах смахнул последние обрывки облаков, и мы увидели солнце.

О, как болит сердце! До сих пор, стоит мне только вспомнить, и я как будто заново переживаю собственную смерть! Наше солнце, которое так долго радовало нас своей румяной полнотой, теперь, едва поднявшись над горизонтом, истекало кровью на глазах ошеломленной планеты! Над верхним краем его обширной окружности словно развевалась широкая яркая лента – это вытекало солнечное вещество. Пламенеющая струя вырывалась из недр нашей родной звезды и, описав гигантскую дугу, низвергалась прямо в распяленную пасть чудовища, которое пожирало светило!

Мы едва различали его сквозь розовый полог неба – так, глядя из ярко освещенной комнаты в темное окно, не можешь понять, кто стоит за ним, а видишь лишь смутный силуэт. Все, что мы могли разглядеть, это огромный черный диск позади солнца, окаймленную белым пламенем пасть невероятных размеров смерча, который всасывал вещество нашей звезды. Ее сверкающая кровь рекой изливалась в пространство, где, подхваченная раскаленным добела вихрем, она мгновенно вспыхивала на его поверхности и проваливалась в темное ничто!

Пожирающий солнце вихрь! Артро-Пан-долорон и его солнце постигла та же участь, что и неисчислимые множества солнц до него – быть затянутым в гигантскую воронку Пожирателя Звезд! (Смотри примечание редактора в конце главы.– Шаг Марголд.)

Наше родное солнце разорвано в клочья, пожрано, половина небосвода усеяна кровавыми останками космического убийства! Так что же удивляться тому, что мы, обреченные дети своей звезды, поступили так, как мы поступили?

Безумное желание, непобедимое, как землетрясение, захлестнуло меня, одна настойчивая мысль билась в мозгу: ешь, ешь, ешь! Теперь я знаю, что это было: могучая воля к жизни проснулась во мне, побуждая броситься в поток всеобщего уничтожения, чтобы переплыть его и выбраться на другой берег. Я должен вырасти, должен достичь полной зрелости немедленно, чтобы засеять этот мир мириадами уменьшенных копий самого себя; мне казалось, будто так я смогу убить собственную смерть, весть о которой полыхала в зените пурпурного небосклона! Одержимый этой отчаянной надеждой, я с удесятеренной скоростью и мощью понесся по берегу и убивал, убивал, убивал!

Остальные хищники уступили тому же пламенному желанию. Благоразумие, осторожность, временное перемирие – все было забыто, повсюду над прибрежными холмами кровожадные вопли охотников слились с отчаянным предсмертным визгом неисчислимых жертв. Острый клюв и кривой коготь, зубастая пасть и высасывающий жизнь клык – для всего нашлась кровавая работа!

Но те, кто служил обычно легкой добычей, не обратились в бегство. Похоже, носящих оружие строителей стен охватило безумие сродни тому, которым были одержимы охотники, – они хотели не есть, а убивать, точно надеялись, лишая жизни плотоядных врагов, заколоть своими мечами саму Смерть, что глядела на нас с неба, недосягаемая ни для кого. Каких только чудес не повидал я в то сумасшедшее утро! Я видел крестьян, которые, вооружившись факелами и ножами для подрезания деревьев, валили наземь, убивали и сжигали А-Раков, размерами немногим уступавших мне самому. Мускулистые снерлы, огромные, как дома, примчались из тундры и рыскали вокруг, пожирая добычу помельче, покуда геласки, карлики-виноделы, обитатели прибрежных холмов, не объединились с артиллеристами Кин-Кузума и не забросали косматых тварей наполненными горящим маслом винными бочонками, а эхо в прибрежных холмах вторило их пронзительным боевым кличам, пока те не перешли в предсмертный хрип…

Как долго сражался мой мир с самим собой, вгрызаясь в агонии обжорства в собственные внутренности? Кровоточащее солнце, пожираемое черной пастью, уже клонилось к закату, – последнему закату! – когда какой-то трепет охватил меня, и я перестал лихорадочно кормиться. Припав к земле, что было отнюдь не легко, так отягощало меня раздутое брюхо, я стал вслушиваться в высокую пронзительную ноту, которая возникла где-то вдалеке и вторглась в шум рукопашной.

Я говорил тебе, вор, о демоне, для которого, единственного во всей вселенной, мои сородичи были добычей. Когда этот чудовищный демон, точнее демоница, поднималась на крыло, чтобы поохотиться на нас, небо пустело: никто не осмеливался становиться ей поперек дороги. Она приходила, наметив среди нас жертву, достаточно большую, чтобы стать домом для ее потомства. Ее отпрыск – страшно молвить – вылуплялся внутри скованного неподвижностью, но еще живого тела и выедал его дочиста! Ходила легенда, что выбранный ею А-Рак всегда особенно отчетливо слышит характерный ноющий звук, который отмечает ее приближение.

В одно мгновение я понял, что накануне конца света демон вышел на охоту, а его добычей буду я.

Мне, могущественнейшему А-Раку Юго-Восточных морей, выпало на долю стать его жертвой. И чему же тут было удивляться, разве не могла надвигающаяся гибель нашего солнца пробудить в демоне ту же жажду убийства, что и во всех нас?

И я побежал, так же отчаянно и тщетно, как бежали в свое время от меня самого тысячи и тысячи жертв. После самозабвенного пира я был тучен и неповоротлив, но отчаяние придало мне сил, и я устремился к ближайшей пещере, которая вела в подземные каменные соты.

Я доверил свою жизнь самым основаниям нашего мира, ибо где еще, как не здесь, было искать мне спасения? Напрасно. Я и сам знал, что произойдет, когда я достигну Бессолнечного моря. Вот уже своды подземного лабиринта дрогнули, откликаясь на пронзительную песню ее крыл, которые резали воздух, как бритвы, все ближе и ближе.

Один этот звук причинял мне убийственную боль: он порождал ответную вибрацию в камне, и тот жег мне когти, как будто земля горела у меня под ногами. Лишенный воли, почти обезумевший от страха, летел я вниз, стремясь к Бессолнечному морю и зная, что все мои старания напрасны.

В просторном сводчатом зале она настигла меня. Стоит ли тратить время, описывая все мои неуклюжие попытки обороняться, ложные выпады и ответные удары? Будь я тогда так же велик и могуч, как сейчас, исход нашей битвы наверняка был бы другим – и он будет другим, доведись ей появиться снова! Но первая наша встреча завершилась тем, что я пал перед нею, как наш мир пал перед межгалактическим хищником, однако в смерти я обрел спасение, как ты услышишь дальше. Правда, в тот миг я и сам не подозревал об этом и потому видел в ее глазах лишь гибель, когда она пронзала меня своим жалом. О, ее кинжал был холоден как лед и быстр, как пламя, и все же мне показалось, будто он целую вечность входил в мое тело! Неподвижность морозом сковала мои члены. Силы изменили мне, и я превратился в огромный гроб, в котором был заживо погребен бесформенный ужас. Она схватила меня и потащила… в камеру, которую облюбовала для своих детей.