Книга Восьмая нога Бога - Майкл Ши

Однако я слишком рано распрощалась с Астригалами, ведь мое повествование еще далеко не окончено. Когда мы вернулись на Стрегу и снова встретились с Оломбо, Шинном и Бантрилом, Костогрыза на собственной воздушной колеснице, запряженной тройкой самых мощных, жилистых и норовистых гнатов, которых я когда-либо видела, доставила нас на гору Хорад – ту самую, чья вершина возвышается над скалистым островом, таращась черными глазницами «пещер.

День клонился к вечеру, косые солнечные лучи уже окрасили скалы в красноватый янтарь, но света, который лился в пещерную усыпальницу А-Рака снаружи, было вполне достаточно, чтобы разглядеть его гигантскую безногую тушу. Базальтовая стела с высеченными на ней стихами уже отмечала вход в место последнего упокоения бывшего бога. Воздух внутри и вокруг пещеры, казалось, наполняли невидимые живые существа: это паук спал и видел сны, жернова его мозга перемалывали одни и те же образы и впечатления столь же бесцельно и неустанно, как архипелаги созвездий не устают тысячи тысяч лет кружиться вокруг своей оси.

Темный водоворот нечеловеческой памяти нет-нет да и освещали вспышки наводящих ужас воспоминаний: это великан снова переживал славные деньки кровавого господства на просторах своего родного мира. Но теперь одни лишь сны, непредсказуемо набегая беспорядочной толпой, возвращали ему радость власти, да и то лишь на миг.

– Вот так, – заклокотала Костогрыза, величественная и мрачная, – и будет тлеть его гнусная душа еще сотню лет, пока вся грязная нить его наполненной жаждой убийства жизни не намотается на веретено времени. Вам, о нечаянные союзники, я оказала великую честь, дозволив увидеть это своими глазами. Сестры всегда будут вспоминать вас, и не без приязни. И знайте, что ныне зрите пред собой памятник Воле, которая перешагнула века и покорила пространство!

Долго стояли мы, вслушиваясь в эхо погибших галактик, где царили неутолимый голод и страсть убийства, а потом, когда солнце село, повернулись и пошли. На базальтовой стеле мы прочли такие слова:

Где над времени бездной светил незнакомых поток

И на землю другую иного сияния струи лились

От звезды, что горела, покуда не вышел ей срок,

Повенчала судьба навсегда твою смерть – мою жизнь.

Повенчала, чтоб вновь разлучить! Ты бежал,

Мой избранник, страхом смертельным гоним.

Все напрасно! Настиг тебя страсти кинжал,

Колыбелью служить будешь детям моим.

В шелковистом нутре, твоим мясом кормясь,

Будут нежиться детки, пока ты лежишь,

Безучастен и нем, как могильная грязь,

И, бессильный, малюток покой сторожишь!

К солнцам дальним в гирляндах планет,

Оседлав астероидов вихрь, ты бежал,

Но в сумбуре миров избавления нет —

Пред жестокой судьбой, непокорный, ты пал!

И в бездну веков, что зияет пред нами,

Чередой бесконечной наши дети сойдут;

Разбегаться сыны твои будут, стеная,

Когда дщери мои на охоту пойдут!