Книга Завещание Сталина - Эдуард Скобелев

Леопольд Леопольдович ухватил меня за локоть.

— Мы, кажется, железно договорились… Я сделал «конклюжен», то есть заключение из моих новых разработок. И послал факсом в несколько стран, где у меня есть хорошие приятели. И что же? Профессор Кацепулос из Афин считает, что тут пахнет новой глобальной философией. Правда, Арон Шпокиш из Аризоны утверждает, что мои подходы не вполне состыкуются с новым миропорядком. Требуется адаптация, и он берётся сделать её, если я возьму его в соавторы.

— Ну, и что же? — я пожал плечами. — Пожалуй, берите. Он пробьёт Ваши теории, а это важнее всего. Беда талантов именно в том, что они не в состоянии подать собственный голос: их оттесняют посредники. Особенно в нынешние времена.

— Прекрасный совет!.. Но если в итоге автором новой философии существования будет он, а не я?.. Они же все помешаны на липовых дипломах. А у меня их нет!

— Дипломы — дело нужное. Сегодня можно купить любой диплом.

— Во всех областях, кроме медицины!

— Ошибаетесь: спрос и предложение существуют повсюду.

Внезапно он понизил голос. Сказал тихо, шаря глазами по сторонам:

— Они не выпускают меня ни в Москву, ни в Питер, они мои друзья и готовы сделать всё, что требуется, но они сами холуи новых хозяев. — Он почти вплотную приблизил своё лицо, так что я ощутил кариесный запах из его рта. — Именно здесь Запад делает полигон для всех предстоящих изменений в России.

— Ну, это невозможно, — так же доверительно ответил я, кивая. — Полигон для России придумать нельзя. Только сама Россия и может быть полигоном.

— Но идеи, идеи! Речь идёт об идеях! Здесь будут собираться на закрытые коллоквиумы боссы и их теоретики со всего западного мира! Вот, уже съехались, завтра или послезавтра начнётся представление докладов. Здесь и Гайдар, и Чубайс, и старый Арбатов, здесь все те, кто командует парадом! Тайная вечеря…

— Моя карьера уже позади, мистер Кимпель. Но если Вы упустите сейчас свои шансы и не добавите нам с полковником в качестве гонорара по хорошему приварку, мы просто перестанем покупать ваши акции!

Он тотчас всё понял. У таких людей нюх на выгоду. Они её чуют лучше, чем комар — теплокровных животных. В одно мгновение понял и я, что моя полуслучайная шутка может стать главным мотором в продвижении к собственным целям.

— Что я должен сделать?

— Непременно выступить на коллоквиуме! И, сформулировав свою философию, перепаснуть её адаптацию и осуществление на западных союзников, у них гораздо больше для этого и технических, и материальных средств. Вот, господа, проблема, давайте её разрешать или для узкого круга, как оно всегда было, или для какого-то региона… Когда закон открыт, нельзя уже делать вид, что закона не существует… Из безвестного соискателя степени вы, Леопольд, сразу сделаетесь одним из идеологов нового мира!

Я, конечно, загибал, зная, что западники и близко никого не подпускают к своим кормушкам. Но тем лучше: ящеры должны столкнуться в борьбе за преобладание. Сколько ни произносят они заклинаний о тождестве интересов по всему миру, они, как всякие хищники, неизбежно будут сталкиваться в борьбе за добычу. Им никогда не поделить нашей крови и духовного богатства. Это закон жизни.

— Гениально, старик! — Леопольд хлопнул меня по плечу. Глаза его ушли в бесконечность. — Вот именно: вопрос должен быть поставлен! И когда будет поставлен, им поневоле придётся занять какую-то позицию! Они не отвертятся!.. В идейном плане — и тут прав Зюганов — они плюгавцы: подгузники и жевательная резинка превратили их в полнейших дебилов!.. Как и русские вчера, они таскают из огня чужие каштаны, но совершено уверены в том, что весь мир должен прислуживать им…

Он порывался немедленно идти и действовать. Я не отговаривал, добавив, что прошу у начальства командировку в Москву, чтобы завербовать ещё трёх-четырёх специалистов и окончательно прояснить дело с приятелем, случайным изобретателем теории, которую уже присвоил себе господин Кимпель. Фиктивные персонажи становились реальной силой.

— Как заиграла хвостом сучка, чуть только почуяла новую добычу, — сказал Мурзин, презрительно глянув в сторону удалявшегося от нас зятя. — Когда он произвёл дебила, он убедил Нинку в том, что в несчастье повинна моя казацкая кровь. И она родила нового урода. Если бы вы видели: без рук, без ушей, с приплюснутым черепом — вылитая лягушка. Нинка рехнулась, едва увидев, кого родила. Она прокляла всех, кто причинил ей обиду. Но разве не ясно, что в мультипликации уродов повинен вырожденец, на котором природа пожелала поставить точку?.. Он хорохорится до сих пор и уверяет, что медицина грядущего будет в основном заниматься «исправлением ошибок природы».

Но это не ошибки — это приговор!..

Вечером того же дня Леопольд Леопольдович явился к Мурзину в сильном подпитии с двумя бутылками марочного краснодарского вина.

— «Пить-курить я рано научился!» — с завываниями затянул Мурзин, потирая руки, едва увидел зятя, и, помню, у меня в первый раз мелькнуло тогда подозрение, что полковник искусно притворяется: отчего он так точно воспроизводил манеру пения довоенных урок?

— Ублюдки, — негодовал Леопольд Леопольдович. — Кто мы для них, спасшие всю цивилизацию? Они никогда не пустят дальше своей прихожей даже наших миллиардеров. Кодло проходимцев и заговорщиков!..

У меня были какие-то дела, но я тотчас отложил их, намереваясь поудить во взбаламученных водах, — обычный приём кадрового разведчика, каковым я был до того, как податься в службу шифровки и дешифровки информации.

— Проигранное сражение не означает проигранной кампании, — спокойно сказал я, расставляя стаканы. Разумеется, за столом уже караулил добычу полковник, прикативший на каталке своего внука, у которого был недоразвит позвоночник и, как следствие, всё остальное. Звероподобное существо молча следило глазами за застольем, плохо понимая события. — Итак, изложите диспозицию со всеми деталями, чтобы мы могли определить, в каком именно эпизоде вы дали маху!..

Поступь времени

Диалектика — в этом вся тайна. А, Б и В могут быть лично неплохими людьми. Но если они вынуждены служить банде, о которой ничего не знают, кто же станет оправдывать их действия?

«Три источника марксизма», о которых говорил Ленин, бесконечно устарели. Как же может сохранять жизненность учение, основывающееся на них, тем более обнажившее ещё и неизвестную прежде подкладку?

Да, я уважаю немецкую философию. В ней немало интересного. Но жизнь уже давно обошла формулы праздных мыслителей. Какой бы ни была, их философия уже не способна определять духовное развитие стран и народов.

Точно так же я с почтением воспринимаю французский социализм. Но он тоже устарел. Искушение объяснять все на свете борьбой классов обернулось самообманом: мы оказались в клетке, из которой нет выхода. Классы есть и будут, но их борьба имеет многослойную подоплёку. Внизу борются жулики. Вверху — представители национальных элит.