Книга Курортный роман, или Звезда сомнительного счастья - Юлия Шилова

– С тобой все в полном порядке. Умирать, чтоли, собралась?

– Нет. У меня еще вся жизнь впереди.

– Не у тебя, а у нас.

– Послушай, а с Катькой-то что? – испуганноспросила я, пропустив слова Олега мимо ушей.

– С ней немного хуже.

– Она жива?

– Жива. Она сейчас под капельницей. Ейпридется немного позагорать в больнице.

– Главное, что она жива, – облегченновздохнула я. – А где Димка?

– Твоего Димку тоже пришлось немногоподштопать. У него там какие-то проблемы с переносицей. Он сейчас от наркозаотходит.

– Бедненький, ему, наверно, досталось…

– Больше всех досталось твоей подруге. Ипочему ты такая упрямая? Сидела бы себе под забором… Не схлопотала бы две пулив одну и ту же ногу. Мало было тебе простреленной руки.

– До свадьбы заживет, – улыбнулась я ипосмотрела на Олега влюбленными глазами.

– А когда свадьба?

– Я свои свадьбы уже отгуляла, – грустносказала я. – Да и ты, по-моему, тоже.

– Ты в этом уверена?

– Вполне. Со свадьбами у меня вопрос решен.Сначала свадьбы, затем разводы… Знаешь, как мне уже все это надоело?

– А по-другому не бывало?

– По-другому просто вообще не бывает.

– А как же у других людей?

– Наверное, у них по-другому, потому что онисами другие.

– А ты, значит, у нас особенная?

– Разве незаметно?

Я попробовала встать с кровати, и с третьейпопытки мне это удалось. Олег пытался помочь мне, но я молча отстранила его.

– Я и забыл, что ты у нас феминистка, –заметил он.

– Не смей смеяться над калекой, – прошипела яи попробовала сделать шаг.

Правая нога совсем меня не слушалась. Япопыталась выкинуть ее вперед, но это не принесло никакого результата.

– Хромоножка ты моя, – засмеялся Олег и обнялменя.

Я посмотрела на него глазами, полными слез, ижалобно произнесла:

– Я теперь всегда буду хромать? Лучше бы ямаленькой умерла!

– Не переживай, я куплю тебе самые красивыекостыли, – улыбнулся Олег.

– Да пошел ты со своим костылем! – Я смахнуласлезы.

– Прекрати реветь. Ты уже, по-моему, за этототпуск вдоволь наревелась. Странная ты женщина. Из твоей ноги только чтодостали две пули, а ты уже хочешь ходить, как новенькая!

Я прижалась к Олегу щекой и попросила отвестименя к Катерине. Она лежала в соседней палате. Я вошла и замерла на пороге.Глаза Катьки были плотно закрыты, она тяжело дышала, рядом с кроватью стоялидве капельницы. Олег помог мне подойти поближе. Нагнувшись, я поцеловала Катькув щеку и прошептала:

– Держись, подруга. Бывало и хуже.

Неожиданно Катерина открыла глаза.

– Хуже не бывало, – прохрипела она и облизалапересохшие губы.

– Очухалась? – радостно воскликнула я. –Умница! Ты даже не представляешь, какая ты умница! Все самое страшное позади.Слышишь, все обошлось. Мы выкарабкались! Мы смогли!

– А ты сомневалась? – вновь прохрипела Катькаи попыталась улыбнуться.

– Я ни в чем не сомневалась, я молилась толькооб одном, чтобы ты осталась жива. Все будет хорошо. Я вон тоже пока хромаю, ноОлежка обещал купить мне костыли. Знаешь, в этом есть что-то экзотическое: идетобалденно красивая женщина и – на костылях!

– Да уж, экзотики полные штаны, – усмехнуласьКатька и посмотрела на Олега. – Это твой курортник, что ли?

– Он самый.

Катька слегка приподняла голову, но сразу жебессильно откинулась на подушку. Я поправила ее волосы и сказала:

– Ты давай, заканчивай такие номераотмачивать. Тебе вообще двигаться запрещено. Лежи и не дергайся. Будешь лежатьдо полного выздоровления.

– Твой курортник вроде как умер? – с трудомпроговорила Катька.

Я посмотрела на Олега и весело сказала:

– Такие не умирают. Такие кого хочешьпереживут.

– Он у тебя воскрес, что ли?

– Что-то вроде того.

– Поздравляю, зря ты слезы проливала даистерики катала. Мол, влюбилась – сил нет, а он такой-сякой сам себя застрелил.

Олег подошел к Катерине поближе.

– Это кто истерики катал? Наташка, что ли? –удивленно спросил он.

– Она самая, – глухо ответила Катька. – Любитона тебя, как зараза, разве ты сам не видишь?

– Не говори ерунды, – рассердилась я.

– Ты и в самом деле в меня влюбилась? –улыбнулся Олег.

– Я уже вышла из того возраста, когдавлюбляются, – звонко отчеканила я.

– Да! Я же совсем забыл, что ты у насфеминистка. Говорят, что феминистки вообще любить не умеют.

– Это кто феминистка? Наташка, что ли? –собрав силы, усмехнулась Катька. – Какая она феминистка! Она без мужика и дняне может прожить.

В палату вошла медсестра и сказала, чтоКатерине нужно отдыхать. Мы пообещали зайти на следующий день и вышли в коридор.

В коридоре стоял Димка с перебинтованнымлицом. Увидев меня, он присвистнул и покрутил пальцем у виска:

– Ты на самом деле сумасшедшая. Тебе же лежатьнадо.

– На том свете все належимся. Даже если оченьсильно захочется встать, все равно ничего не получится, – отмахнулась я.

Дохромав до Димки, я взяла его за руку изаглянула ему в глаза:

– Я так рада, что все обошлось, ты жив. Мневсе мерещился твой одинокий силуэт на темной дороге, без слез вспоминать немогла. Я так тебе обязана.

– Да ничем ты мне не обязана, – смутилсяДимка. – Действительно, все обошлось, вот и курортник твой жив.

– Это же здорово, что вас у меня двое и что выоба живые.