Книга Курортный роман, или Звезда сомнительного счастья - Юлия Шилова

Катька вновь закрыла глаза и потеряласознание. Я громко закричала, упала на колени и в бешенстве принялась кусатьнаручники зубами.

Неожиданно чудовищный удар по голове свалилменя на землю.

Глава 18

Когда я пришла в себя, я почувствовала оструюболь. Болело все тело. Я хотела пошевелить рукой, но не смогла. Подняв голову,я увидела, что прикована к железному крюку рядом с Катей. Она стонала.Чудовищная боль становилась нестерпимой. Из темноты вышел ничем непримечательный мужчина и громко засмеялся.

– Ну что, очухались, мочалки?! – зловещепроговорил он.

– Этот придурок пытает меня здесь уженесколько часов, – глухо сказала Катька. – Зачем ты пришла…

– Я не могла бросить тебя.

Маньяк достал пистолет и выстрелил Катьке вногу. Она вскрикнула и потеряла сознание. Я не могла поверить в реальностьпроисходящего. Из груди вырвался стон. Катька открыла глаза и прошипела:

– Сука, чтоб ты сдох…

– Скоро сдохнешь ты, – ехидно засмеялся маньяки сунул пистолет в карман.

Катька глухо застонала и вновь закрыла глаза.Стараясь унять дрожь, я закричала что было сил:

– Гад! Лучше убей нас, хватит издеваться!

– Не торопи события, – едва слышно произнеслаКатька. – Ты даже не представляешь, какая это сволочь. Я никогда в жизни невидела такого скота.

Мужик вновь громко засмеялся. Он досталпистолет и выстрелил. Мою ногу пронзила такая боль, что я страшно закричала,чем развеселила этого ненормального еще больше. Закусив губу до крови, язаставила себя замолчать. Дышать становилось все труднее, на лбу выступилхолодный пот. Я понимала, что нужно перетерпеть. И действительно, боль сталастихать, становилась тупее.

– Ему нравится смотреть, как мы мучаемся, –сказала Катька. – Он любит смотреть, как люди страдают.

Мужик усмехнулся и вытащил откуда-то бутылкупива.

– Страдания и боль очищают душу, – веселосказал он. – Еще немного, и вы обе будете молить меня о смерти. – Он досталпистолет и выстрелил Катьке в плечо.

Голова Катьки дернулась и поникла. Мужикподошел к ней вплотную, достал пузырек с нашатырным спиртом и сунул ей под нос.

– Я не хочу жить, – выдохнула Катька.

– Еще рано умирать. Еще не время! – Мужикпотрепал ее по щеке. – От меня не так-то просто избавиться.

Он приблизился к Катькиному лицу и поцеловалее в губы. Катерина не растерялась и укусила этого подонка за нос. Мужик громкозакричал и отскочил. Из прокушенного носа показалась алая струйка крови.

– Ну, сука, я тебе за такие дела сейчас всекишки наизнанку выверну, – прошипел мужик, доставая платок.

Я громко заплакала. Уже почти полумертваяКатька открыла глаза и простонала:

– Наташа, прекрати плакать. Он только этого иждет. Это такая скотина! Не плачь, не унижайся! Эта сволочь не должна видетьнаши слезы!

Катька опять давала мне пример выдержки исилы. Подонок сидел на стуле и совершенно спокойно допивал свое пиво.

– Нас скоро освободят! – громко крикнула я. –Тебе осталось жить всего ничего. Погоди, я отрежу тебе твои яйца!

Не говоря ни слова, мужик выстрелил в моюпростреленную ногу еще раз. Я вскрикнула и почувствовала, как меня покидаетсознание. Вернее, не покидает, а медленно угасает. Бороться за жизнь хотелосьвсе меньше и меньше, просто не было сил.

Мне всегда казалось, что смерть приходит оченьбыстро, а человек умирает в муках только тогда, когда тяжело болеет… Я ипредставить себе не могла, что умирать так больно, страшно и долго… Неожиданномне представился покойный папа, протягивающий ко мне руки и зовущий меня ксебе. Он говорил, что там, в другой жизни, нет подлости, лжи, предательства илюдской зависти. Там все равны. Там спокойно, тихо и умиротворенно… Я кивнулаотцу и протянула ему свои руки. Мы хотели взяться с ним за руки, но что-тоотдаляло нас и мешало сплести пальцы… Я сделала еще одно усилие, но и оно непринесло никакого результата.

Неожиданно я услышала чьи-то голоса ипопыталась понять, кому они принадлежат. Сознание медленно возвращалось, и я струдом разжала слипшиеся веки. Передо мной стоял Олег, глаза его были полныужаса.

– Олежек, как здорово, что ты пришел… –прошептала я.

Потом я увидела Димку. Он выглядел не самымлучшим образом: лицо – сплошной синяк, перебитый нос… Чудовище, мучившее нас сКатькой, лежало на полу и захлебывалось собственной кровью.

– Димка, Димочка, – прошептала я. Он открылзамки и стал бережно снимать с меня наручники. Освободившись от оков, я рухнулана пол. Оглушительная боль прокатилась по всему телу. Я закричала. Димка сОлегом бросились ко мне. Я притянула их к себе и громко заплакала.

– Я возьму ее на руки, – сказал Олег ипопытался меня поднять, но Димка быстро осадил его:

– Я сам ее возьму. Своя ноша не тянет.

Я повернула голову и увидела, что друзья Олегаснимают Катерину. Она не подавала признаков жизни, глаза ее были плотнозакрыты.

– Господи, она жива? – с отчаянием спросила я.

– Пульс есть, – тихо сказал один из друзейОлега. – Она потеряла слишком много крови… Ее нужно срочно в больницу.

– А что делать с этим уродом? – Один избратьев пнул истекающего кровью мужика в живот.

– Связать – и в багажник, – сказал Олег и взялменя на руки.

Димка тут же оказался рядом.

– Ребята, ну что вы, в самом деле, как детималенькие? – слезно взмолилась я. – Сейчас самое главное Катьку спасти, а тоона точно до больницы не дотянет.

Димка грустно улыбнулся и отошел. Я осталасьна руках у Олега.

…Не знаю, как мы уместились в этом«жигуленке», но машина тронулась с места. Катька по-прежнему не приходила всебя. Димка следил за ее пульсом. В ближайшей больнице нас с Катеринойотправили сразу в операционную. А дальше – полный провал и легкая, приятнаяистома в момент пробуждения. Наверно, это наркоз, только он может так здоровопритупить и облегчить боль.

Когда я открыла глаза, то увидела сидящегорядом со мной Олега. Он держал меня за руку и нежно перебирал мои волосы.

– Со мной все в порядке? – я облизала высохшиегубы и постаралась улыбнуться.