Книга Будь моим этой ночью - Кэтрин Смит

— Не делайте этого со мной. Пожалуйста. Я ни в коем случае не хочу причинить вам боль.

Он уже причинял ей боль, просто позволяя ей видеть страдание на его лице.

— Я тоже не хочу причинять вам боль. Я хочу, чтобы вы любили меня.

— Прю…

Она прервала его:

— Я хочу заняться с вами любовью. Когда вас в последний раз кто-то любил, Шапель?

Действительно ли она заметила слезы в его глазах, или же это было просто игрой лунного света?

— Никогда, — чуть слышным голосом отозвался он.

Нет, на самом деле слезы стояли в ее глазах.

— Тогда позвольте мне это сделать. Пожалуйста.

Его рука приподнялась, обхватив ее щеку. Другая все еще прижимала ее ладонь к его груди.

— Я уверен, что не сделал ничего, чтобы заслужить вас, мой ангел, но у меня не хватает сил вас отвергнуть даже невзирая на то что, вне всякого сомнения, я буду за это проклят.

Прю приоткрыла рот, собираясь возразить, однако не успела. Одна-единственная мысль промелькнула в ее сознании, едва губы Шапеля обрушились на нее. Его ангел. Он назвал ее своим ангелом.

Его губы, накрывшие ее, были жаркими и настойчивыми, но на удивление нежными. Радость овладела всем существом Прю, и она прильнула к его плечам. Колени ее дрожали, сердце отчаянно билось. Она слегка нервничала и в то же время была полна нетерпения, понимая, чем должна была увенчаться эта ночь. Их языки гладили и поддразнивали друг друга — слабое подобие того извечного танца, который вскоре должны были исполнить их тела.

Шапель вынул одну за другой шпильки из ее волос, и они с тихим звоном упали на пол. Теперь ей уже никогда их не найти, но, впрочем, сейчас Прю это совсем не заботило. Вряд ли в такой поздний час кто-нибудь заметит их, когда они вернутся к себе в комнаты. Мгновение спустя Шапель распустил ей волосы, и они волнами упали ей на спину. Пока его пальцы перебирали густые пряди, Прю простонала, запрокинув голову назад и подставив ему шею. Руки Шапеля скользнули вниз по ее спине к талии, обхватив ягодицы, а его губы не спеша опустились к ее подбородку. Прю прижалась к нему бедрами, сразу почувствовав его возбуждение. Сквозь юбки оно казалось приятным давлением, от которого по всему телу пробежали волны удовольствия. Страстная тоска нарастала по мере того, как его губы оставляли обжигающий след на чувствительной коже ее шеи.

Шапель приподнял голову. В тусклом свете Прю могла рассмотреть точеные черты его красивого лица. Золотистые глаза пылали огнем, от которого у нее все таяло внутри, и на сей раз Прю понимала, что это не иллюзия.

— Вы уверены? — спросил Шапель.

В его тоне было столько нежности, что у Прю сжалось сердце. И он еще считал себя чудовищем! Как мог человек, столь мягкий и ранимый, быть чем-либо еще, кроме олицетворения добра и чистоты?

Ее руки между тем высвободили его рубашку из-под пояса. Слава Богу, что в ее присутствии он не заботился о подобающей одежде. Пальцы Прю скользнули под тонкий батист, горя нетерпением осязать теплый бархат его кожи.

— Да, — ответила она.

Он поцеловал ее снова, почти благоговейно, однако с пылом, какого она прежде в нем не замечала. Восторг и предвкушение заставили ее кровь взыграть. На какое-то время, пусть даже всего на одну ночь, она будет держать его в своих объятиях. Она узнает, что значит быть любимой и желанной. Она узнает, что значит стать одним целым с другим человеком.

И она всей душой хотела стать одним целым с Шапелем.

Его язык так и поддразнивал ее, пока его пальцы быстро расправлялись с застежками на спинке ее платья. Мягкий голубой шелк на мгновение осел у нее на плечах, после чего Шапель стянул его вниз по рукам.

Как только платье легло у ног Прю, Шапель приподнял ее и усадил на стоящий поблизости стол. Сквозь тонкую ткань нижнего белья деревянная поверхность казалась чересчур грубой для ее нежной кожи. В нарушение приличий Прю намеренно не стала надевать панталоны, словно надеясь, что вечер завершится именно таким образом. Кроме того, она выбрала свой самый лучший корсет из розового атласа с кружевными оборками и платье с низкой линией декольте, поддерживавшее грудь и едва скрывавшее соски.

Прю вздрогнула, когда грубоватые, но мягкие на ощупь пальцы Шапеля слегка коснулись чувствительных бугорков над розовым кружевом, а затем забрались глубже под корсет, обхватив одну грудь и высвободив ее из атласной клетки.

От холодного воздуха ее сосок стал упругим, и когда большой палец Шапеля коснулся тугого кончика, Прю ахнула.

Губы Шапеля, оторвавшись от нее на миг, скользнули вниз по ее подбородку, шее и груди. С каждым новым поцелуем возбуждение Прю нарастало. Наконец его влажный, жаркий рот сомкнулся вокруг ее соска, заменив собой пальцы. Прю простонала от удовольствия, прогнувшись в его сторону.

Рука Шапеля между тем проникла под гладкую поверхность корсажа, ухватившись за тонкую ткань сорочки. Он не спеша принялся стягивать с нее нижнее белье, пока оно не собралось в складки вокруг ее бедер. Его ладонь ласкала бедро Прю с внутренней стороны, отчего по ее телу разбегались искорки удовольствия. Страстное томление достигло апогея, когда его пальцы приблизились к той сокровенной части ее существа, которая, охваченная жаром, ждала его прикосновения.

Всю жизнь Прю внушали, что порядочные незамужние женщины не ведут себя подобным образом, что интимная близость вне брака — а иногда и в браке! — являлась грехом. Однако ей почему-то и в голову не приходило, что в том, чем они занимались с Шапелем, было нечто порочное.

Его рука скользнула еще ниже, осторожно раздвинув ей ноги. Ее тело встрепенулось, едва он принялся гладить кудрявую поросль, скрывавшую влажную расщелину.

Прю ахнула, вцепившись в его волосы, пока его рот упивался ее грудью. Один из его пальцев тем временем проник в нее, двигаясь с томительной неспешностью между скользкими складками ее плоти. Дрожь наслаждения пробегала снова и снова по ее телу, превратившись в одну сладкую муку, которая требовала утоления — как бы Прю ни хотелось, чтобы она длилась вечно.

Тут его зубы слегка задели ее грудь, вызвав у Прю невольный возглас. Оторвав голову от ее набухшей, лоснящейся плоти, Шапель опустил на нее взгляд. Его безжалостные пальцы все еще поглаживали ее лоно, яркий блеск в его золотистых глазах заставил сердце Прю заколотиться от волнения. О Боже, какую бурю чувств он у нее вызывал!

— Ты хочешь большего? — Голос его был низким и хриплым. Прю только кивнула, не в состоянии выговорить ни слова.

Не сводя с нее взгляда, Шапель принялся расстегивать пуговицы жилета и затем не глядя отшвырнул его. За жилетом последовала рубашка. С пересохшими губами Прю жадно следила за тем, как в тусклом свете ее взору предстали тугие смуглые мускулы на груди и животе. Он был золотоволосым и прекрасным, как греческий бог. Скульптурные формы, рыжеватые волосы, сбегавшие вниз по его груди и исчезавшие за поясом брюк… На теле Шапеля не осталось ни малейших следов недавних ран. Ничто не омрачало его совершенной красоты, если не считать небольшого шрама на предплечье в форме креста.