Книга Наследники Хамерфела - Мэрион Зиммер Брэдли

— Все это я слышала, когда меня учили, — сказала Лениза, — но кто знает — что на уме у Хастура — короля-волшебника? Он может решать за других, требуется ли им помощь, лечение или просто полезное вмешательство.

Аластер посмотрел на девушку, и Конну показалось, что глаза брата светились нежностью, переполнявшей его сердце.

«Какой он все-таки пустозвон, дурак и пустозвон, если решился бросить Флорию ради этой девчонки, — подумал Конн, — а честь предков, променять на удобство и благополучие выпрошенного мира. Воевать за Хамерфел — благородное дело. Что принесет нам в замен хваленый мир со Сторнами? Неплохо было бы услышать, что сторновские управляющие возвращают наши земли или восстанавливают наш замок. Законы чести требуют от нас продолжения борьбы, по крайней мере, до тех пор, пока мы не отомстим за отца».

Но Конн, хоть и прожил всю жизнь с мыслью о мести, смутился, когда Лениза глянула на него так, словно прочитала его мысли. Глаза ее были полны печали и недоверия.

Он попытался понять, что привлекает брата в Ленизе. Она показалась ему немногим лучше тех деревенских девчонок, с которыми он играл в детстве, а в юности танцевал на праздниках урожая и Середины лета. Хорошенькая — да; Конн не отрицал, что она действительно привлекательна — с округлым личиком, румяными щечками и прекрасными блестящими волосами, заплетенными в косы; одетая в простое платье в синюю и темно-зеленую клетку.

В его сознании Лениза представляла разительный контраст с Флорией — высокой и элегантной, с замечательно красивым лицом, глубоко посаженными глазами и мягкой речью. Та была опытной лерони, и никто не подумал бы, что она могла собственноручно варить пиво или наливать гостям глинтвейн… Но на самом деле это было не так: Флория помогала по дому и дрессировала Медяшку. Флория ни в коем случае не была белоручкой, но обладала к тому же мастерством и знаниями. Вдобавок Флория была красива, благородна и хорошо обучена, в то время как Лениза оставалась неопытной деревенской девочкой. Впрочем, раз можно было ошибиться, глядя на Флорию, то у Ленизы тоже могли оказаться достоинства, не бросавшиеся в глаза при первом знакомстве, и если б он лучше знал ее, то наверняка мог бы и лучше их оценить.

Этой ночью Конн спал на полу в комнате брата. И действительно, впервые, как сказала Лениза — а может Джермилла, — замок Сторна приютил не одного, а целых двух Хамерфелов. Ему снился король Айдан, и он чувствовал, что нарушает данную ему клятву верности. Не он, а Гейвин должен будет довести до короля тот факт, что обещанные армии больше не нужны. Тогда как быть с угрозой, исходящей от Алдарана? Но при этом Конна не покидали сомнения — может, его тревоги лишь следствие деревенского воспитания, а на самом деле Аластер и Гейвин объединились против него? Когда сон овладел им, эти тревожные мысли поплыли туда, где спала Лениза, а рядом в коридоре, на маленькой кроватке, — Джермилла, неустанно сторожившая вход в спальню Ленизы от незваных гостей.

Аластер разбудил его рано утром, в окно мягко постукивал падающий снег.

— Садись на лошадь, брат. Она в конюшнях Сторна. Поезжай обратно к Маркосу, потому что наша мать должна быть в курсе того, что мы планируем. А я не знаю — когда сам смогу уехать отсюда.

— Ты не хочешь уезжать из-за Ленизы, — бросил Конн.

— Уж кто-кто, а ты должен радоваться, а не осуждать меня за это, — раздраженно ответил Аластер, — поскольку теперь Флория может упасть в твои объятия. Ты думаешь, я не знаю, что ты влюбился в нее, едва увидев?

— И ты можешь меня упрекать в этом? Почему бы мне действительно не предложить ей быть со мной, раз теперь стало ясно, что ты ее не любишь?

— Это не так, — произнес Аластер. — Я люблю ее. Я знаю ее с семилетнего возраста, и пока я не приехал сюда, то думал, что большего счастья, чем жениться на Флории, и быть не может…

— Тогда почему ты теперь изменил свое мнение? Неужели ты решил, что лучше жениться на этой сторновской девочке по политическим соображениям?

— Можно подумать, что ты не хочешь положить конец вражде, — укорил его Аластер, на этот раз действительно разозлившись.

— Я не возражал бы окончить ее с честью, — ответил Конн, — с возвращением наших земель, замка и с заверениями, что нашим людям больше не грозят притеснения. Их судьба тебя, возможно, мало волнует; действительно — с чего тебе за них переживать? Ты ведь вовсе их не знаешь. Но я прожил с ними всю жизнь и чувствую, что заботиться о них — мой долг. Неужели ты думаешь, что можно все это разом устроить, просто женившись на одной из женщин рода Сторнов?

— Не на «одной из», — поправил его Аластер, — а на единственной. Они с лордом Сторном — последние оставшиеся в живых в роду. Когда Сторн умрет, а Лениза будет замужем за Хамерфелом, вражда прекратится, поскольку некому будет» ее продолжать.

— Значит, ты собираешься убить человека, принявшего тебя под свой кров? — язвительно спросил его Конн. — Не знаю, как у вас в городе, но здесь такое поведение не одобряют.

— Нет, конечно, не собираюсь, — начал оправдываться Аластер, но в этот момент Гейвин взревел:

— Вам больше делать нечего, как грызться с утра пораньше! — Он взъерошил пальцами волосы. — К тому же — который сейчас час? Ведь только светать начало!

— Конн обвиняет меня в намерении убить лорда Сторна, — ответил Аластер. — Изумительная наглость, милый брат!

— Но ты ведь, похоже, готов забыть клятву, данную Флории, — подметил Конн, — поэтому как мне разобраться в твоем понятии о чести?

Но Аластер не клюнул на эту приманку и через некоторое время удивленно произнес:

— Все дело в том, что я не связан клятвой с Флорией. Мне очень жаль, что королева Антонелла больна, но из-за ее внезапного удара обручение так и не состоялось…

На это Конн глубокомысленно заметил:

— И сколько из бывших в ту ночь гостей знает, с кем из нас двоих Флория должна была обручиться в тот вечер?

Гейвин сидел с умильным видом, будто знал нечто такое, чего не знали они.

— Чудесная традиция — кончать вражду свадьбой. А насколько я понимаю, ты, Аластер, искренне хочешь жениться на родственнице Сторна — дамиселе Ленизе, не так ли?

Аластер кивнул, и Гейвин продолжил:

— А раз Конн желает жениться на Флории, то вряд ли ваша матушка станет возражать, поскольку Флория все равно станет ей дочерью. Значит, единственное, что остается, это — убедить лорда Эдрика…

— И Флорию, — вставил Конн, — если только ты не считаешь ее куклой, за которую надо торговаться с ее папашей.

— Разумеется, — согласился Гейвин. — Вам обоим надо поговорить с Флорией, но я уверен, что она согласится внести свой вклад в окончание этой ужасной и кровавой вражды. Ведь если бы она вышла за Аластера, вражда бы продолжилась и перекинулась на ее детей. Но согласится ли лорд Сторн?

Аластер пожал плечами.