Книга Повелитель разбитых сердец - Елена Арсеньева

– Да что может выйти, а, барыня? Либо мальчик, либо девочка!А может статься, что оба сразу!

Эта незамысловатая премудрость успокаивает и веселит меня. Всамом деле, с чего я переполошилась, будто курсистка, которая первый раз идетна роды? Умница Дуняша, славно привела меня в чувство!

– Как ты поживаешь, моя милая? Помирилась с женихом? – спрашиваюя ее.

– А ну его! – отмахивается она крепкой розовой ладошкой. – Иговорить тошно. Вовсе записался в душегубы. Мыслимое ли дело: людей со светусживать да еще хвалиться этим?

– Как так? – замираю я посреди комнаты.

– Да так. Записали его в команду, которая людей стреляет.Вывозят-де их в лес да там и убивают из ружей да левольвертов . По очереди.Мужчин, женщин – без разбора. Еще, говорил, женщины покрепче мужиков бывают,утешают их, первые к яме идут… Теперь я просто видеть его не могу, жениха этого!Вон, давеча прослышала, что пропала одна знакомая вместе со своим барином, тактеперь и думаю: уж не мой ли ирод их возле ямы стрелял?

Меня словно бы что-то толкает в сердце.

– Какая знакомая, Дуняша?

– Да ведь и вы ее тоже знаете, барыня. Помните, я вас ваннубрать водила? К Аннушке, помните? Забрали и ее, и барина забрали, а уж онасвоего барина так любила, нахвалиться им не могла… Забрали и порешили небось.Нынче человеческая жизнь что? Копейка!

Несколько мгновений я стою, не в силах шевельнуться.

Я так и знала. Так и чувствовала…

Откуда? Не понимаю, что толкнуло меня в сердце, какоепредчувствие беды, которая вдруг разразилась над его русой головой… Я толькораз заглянула в озорные темно-синие глаза – откуда же это ощущениебезвозвратной потери?

– Барыня! – причитает горничная Львовых. – Что ж выстали-то? Небось младенчик ждать нас не станет, разродится Ирина Петровна гдепопало. А вы ж ей сами сказывали, что непременно в больницу нужно, ребеночек-топоперек лежит!

Да, у Иринушки поперечное предлежание, к тому же родыначались раньше расчетов, ей нужно в больницу как можно скорей. Я заставляюсебя не думать больше ни о чем, кроме моей пациентки, бегло прощаюсь спомрачневшей Дуняшей, и мы с девчонкой выходим в ночь.

Бежать нам надо аж до Рождественской улицы, и, пока мы добирались,Иринушку уже одели. Потом муж и девчонка помогали ей спускаться с лестницы(Львовы живут в пятом этаже), а я освещала дорогу. Счастье, что у меня естьзапасец свечек, я всюду со своей свечкою хожу. Вот Иринушка на улице. Муж ееснова сбегал в квартиру и принес тележку, которую нарочно сколотил для такогослучая с помощью бывшего дворника. Иринушке самой идти никак нельзя, аизвозчика не докличешься по ночному времени, да и нет у нас на него денег.Именно поэтому – от безденежья – мы не можем позвать врача на дом. Вернее, отбесхлебья – ибо деньгами теперь никто не берет. Только продуктами. Моя знакомаярассказывала мне, как она недавно врача к дочери вызывала:

– Доктор, придите к нам, у нас дома серьезно больная.

– Хорошо, я приду, но я беру за визит три фунта хлеба.

– Извольте. Только не взыщите, кусочками вам соберу пососедям, а трехфунтовым куском достать негде.

– Кусочками так кусочками.

Роды на дому стоят дороже, чем три фунта хлеба, а больницабесплатная. Поэтому мы едем в больницу.

Ох и тьма… Но вот впереди заметались лохмы чадного пламени:пост милиции. Пропуска для ночного передвижения по городу у нас, конечно, нет…

– Стой, кто идет?!

– Ради бога, пропустите, в родильный приют везем!

– Ну, дай бог благополучно дойти, ступайте!

Надо же… неужто и среди них попадаются люди?

Идем дальше. Муж Иринушки пытается развлекать нас светскимиразговорами. Оказывается, в Железкоме новая метода выдачи продуктовых пайков:жене выдают на мужа, а мужу – на жену. Поэтому все старые девы и все холостякипереженились. Конечно, фиктивно. Не пропадать же пайкам, в самом деле!

– Танечка, хотите, мы вам жениха сыщем? Будете и на себя, ина него паек получать.

– Спасибо, Георгий Иванович, да ведь я по другому ведомствупрохожу, не по железнодорожному. У нас, у медиков, такого порядка нет. Какой жесмысл замуж идти?

– А нет, не скажите! Разве не слышали, теперь брачующимсявыдают по четыре аршина бумазеи. Очереди нельзя добиться, чтобы перевенчаться –многих бумазея соблазняет. То есть вам прямой резон жениха найти!

– Ну, придется подумать, – невесело отшучиваюсь я. – Апочему вы говорите – «перевенчаться»? Разве нынче венчают?

– Да неужто вы не слышали, что теперь барышень, которыерасписывают, называют советскими попами?

Болтовня наша перемежается остановками – у Иринушкиучащаются схватки.

Новый пост. Точно так же мечутся в ночи языки пламени,угрюмые глаза зыркают из темноты. Увы, здесь народ другой: нас нипочем не хотятпропускать.

– Ничего не знаем, бегите в районный совет за пропуском!

Мгновение препираемся с Георгием Иванычем, кому бежать.Наконец решаем, что целесообразней будет остаться с Иринушкой мне – вдруг онзадержится в районном совете, а жена примется рожать. Остаюсь, уже начинаяприкидывать, что ж я стану делать с ней – безо всяких инструментов, без горячейводы, на улице, на ветру – и при поперечном предлежании!

Чудится, полночи минуло, пока Иринушкин муж прибежалобратно, а на самом деле – всего полчаса. Прибежал и начал рассказывать:

– Ох, уговорил. Сказал им: дескать, не могут же онидопустить, чтобы новый гражданин Страны Советов родился прямо на грязной улице.Оказалось, и впрямь не могут. Выдали пропуск!

Он победно машет бумажкой.

Тащимся дальше.

– Татьяна Сергеевна, вот вы у нас барышня начитанная, все насвете знаете. А что, во времена Французской революции были коммунисты вроденаших?

– Если делать очень отдаленные сравнения, то… пожалуй, нашаэпоха слегка напоминает эпоху якобинцев.

– А сколько времени они правили?

– Приблизительно три года.

– Да когда же нашим чертям будет конец?

В ответ на восклицание мужа Иринушка разражается такимхохотом, что у нее начинаются новые схватки, и наш путь опять замедляется.