Книга Виновный - Лайза Баллантайн

— Ну, во-первых, потому, что мы привели веские доводы, и ты запомни, что в суде, даже если один судья с тобой не согласен, при апелляции другой судья может решить, что ты прав.

Себастьян молчал, глядя в пол. Дэниел не был уверен, что тот его понял. Подумал, что нужно было объяснить лучше, но не хотел слишком нагружать мальчика. Он представил, как бы чувствовал себя сам, один в камере, в возрасте одиннадцати лет. А ведь он был так близок к этому. Торнтоны могли легко на него заявить.

— Вы мой друг? — спросил Себ.

— Я твой адвокат.

— Я никому не нравлюсь. И присяжным тоже не понравлюсь.

— Присяжные будут оценивать изложенные факты. Понравишься ты им или нет — неважно, — сказал Дэниел.

Ему хотелось, чтобы это было правдой, но он и сам до конца в это не верил.

— А вам я нравлюсь?

Себастьян взглянул на него. Первым побуждением Дэниела было отвести взгляд от буравящих зеленых глаз, но он выдержал контакт.

— Конечно, — ответил Дэниел, чувствуя, что снова переступает черту.

До начала заседания оставалось совсем недолго. Дэниел купил сэндвич рядом с собором Святого Павла и съел его, глядя на Кэннон-стрит. Себастьян заразил его своим подавленным настроением, и в голове крутились заданные мальчиком вопросы.

У него было нехорошее предчувствие — то ли страх перед исходом процесса, то ли сопереживание мальчику в том, с чем ему пришлось столкнуться. Его давил груз ответственности. Вдруг на бордюр перед закусочной села ворона. Дэниел перестал есть, наблюдая, как та заглатывает схваченный на тротуаре брусок жареной картошки. Птица настороженно подняла голову и посмотрела на Дэниела, блестя клювом. И тут же улетела, взмыв в потоке воздуха к вершинам зданий с барочными фантазиями, высеченными из портлендского камня.[35]Дэниел следил за ее взлетом, пока птица не исчезла из вида.

Он думал о значении слов.

Побег: контроль над противоборствующими силами, противопоставление веса и подъема, силы притяжения и стремления ввысь.

Драка или побег — тело одновременно готово к обоим вариантам: можно атаковать то, что представляет угрозу, или убежать от него.

Уже много лет Дэниел не чувствовал необходимости бежать, но теперь она вернулась. Он боялся результата и ответственности за ту роль, которую ему предстояло в нем сыграть.

Когда Дэниел вернулся в Олд-Бейли, Ирен шагала взад-вперед перед залом суда с прижатым к уху мобильником. Полы мантии развевались у нее за спиной. Проходя мимо, он подмигнул ей, и она подняла на него взгляд.

Судебное помещение под номером тринадцать было почти заполнено. Привели Себастьяна, и он, заняв свое место, огляделся в поисках матери. Кроллы сидели позади него, но на сына не смотрели. На Шарлотте были солнечные очки, которые она постоянно вдавливала в переносицу. Она то скрещивала ноги, то ставила их параллельно. Кеннет посмотрел на часы, а потом на королевского прокурора Гордона Джонса, который, как подумалось Дэниелу, даже без парика ухитрялся быть похожим на директора частной школы. Тощий, с постоянно наклоненным вперед корпусом, Джонс относился к тем людям, возраст которых практически невозможно определить. Ему с равным успехом могло быть и тридцать пять, и шестьдесят. Кожа на его лице плотно обтягивала череп.

— Что вы ели на обед? — поинтересовался у Дэниела Себастьян.

— Сэндвич. А ты?

— Макароны колечками, но они были на вкус какие-то странные. Словно пластмассовые.

— Непорядок, — сказал Дэниел.

— Я совсем немного съел. Они были противные.

— Тогда ты скоро проголодаешься. Хочешь конфету? Тебе тут придется еще посидеть.

Себастьян сунул в рот мятную конфету Дэниела. Тот заметил, как один из журналистов указал пальцем на то, как он делится с мальчиком сладостями, и сделал пометку у себя в блокноте.

С виду Себастьян был вполне доволен собой. Вошел судья. Ирен еще не вернулась, поэтому ее место занял ее помощник. Но послеобеденное заседание было отведено Короне.

Гордон Джонс встал и оперся двумя пальцами о кафедру:

— Господа присяжные, я представляю интересы королевского обвинения. Интересы обвиняемого представляет моя ученая коллега, мисс Кларк.

Он глубоко вдохнул и выдохнул. Это могло быть сделано с целью успокоиться перед выступлением, но Дэниел знал, что это означало вздох.

— Уильям Батлер Йейтс[36]однажды написал, что «у невинных и красивых есть один враг — время». Бен Стокс был невинен, и он был красив. Чудесный восьмилетний мальчик. Ростом он был всего… — Гордон Джонс поднял ладонь, показывая примерный рост Бена.

Мать Бена Стокса вдруг всхлипнула. Весь суд обернулся на нее, муж прижал ее к себе.

Джонс несколько секунд подождал, пока восстановится молчание, и продолжил:

— У него впереди был целый мир: школа, подружки, университет, карьера, семья. Но к несчастью, у Бена, кроме времени, оказался еще один враг. Мы докажем, что он был жестоко забит до смерти тем, кого знал в качестве соседа и товарища по играм, но кого мы изобличим в качестве злостного садиста. В воскресенье, восьмого августа сего года, Бен просто катался на велосипеде рядом со своим домом в Ислингтоне. Он считался тихим ребенком, воспитанным, но стеснительным. Ему очень нравилось кататься на велосипеде, что легко поймут те из вас, у кого есть дети. Но он бросил велосипед на дороге и на следующий день был найден мертвым. Его забили насмерть кирпичом, лежавшим в углу детской площадки, где и было обнаружено тело. Мы докажем, что подсудимый, Себастьян Кролл, убедил Бена оставить свой дом и велосипед и увел его в Барнард-парк, где, по показаниям очевидцев, принялся физически угрожать и издеваться над мальчиком, который был младше и слабее его. Обвинение утверждает, что, когда Бен не захотел больше терпеть это жестокое обращение и решил уйти, Себастьян разозлился и принялся наносить ему смертельные удары, находясь в той части игровой площадки, что скрыта от обзора деревьями. Мы продемонстрируем зверский способ, которым Себастьян Кролл использовал попавшее ему в руки орудие убийства. Это преступление трудно описать словами, но подобные преступления все же достаточно редки. Газеты постараются убедить вас в том, что наше общество загнивает и что крайняя жестокость, которую дети проявляют в отношении сверстников, стала более частым явлением, чем в прошлом. Это не тот случай. К счастью, подобные убийства случаются редко, но их редкость не умаляет их жестокости. Возраст обвиняемого не должен отвлечь вас от фактов данного дела, а именно что маленький мальчик, Бен Стокс, был лишен жизни, не отпраздновав своего девятого дня рождения. Задача обвинения ясна: при отсутствии обоснованного сомнения доказать, что подсудимый, во-первых, совершил действия, повлекшие за собой смерть погибшего, Бена Стокса, и, во-вторых, что он совершал эти действия с твердым намерением убить его или нанести ему серьезную травму. Мы непременно докажем, что подсудимый затеял с Беном Стоксом жестокую драку, выбрав отдаленную и скрытую листвой часть парка, чтобы зверски на него напасть. Мы докажем, что подсудимый сел на погибшего и с размаху опустил кирпич ему на лицо с явным намерением убить. То, что за этим последовало… и я хочу здесь предельной ясности, значение этого факта ни в коей мере не может быть уменьшено малым возрастом подсудимого… То, что за этим последовало, являлось предумышленным убийством. Бен Стокс действительно был красив и невинен, но мы докажем, что подсудимый совершил чудовищное преступление и нет никаких разумных оснований сомневаться в его виновности.