Книга Виновный - Лайза Баллантайн

В Барнард-парке обнаружен труп ребенка.

Когда Дэниел вышел из метро на станции «Эйнджел»[1]и направился к полицейскому участку района Ислингтон, в воздухе пахло порохом. Стоял август, и было нечем дышать, в налившемся предгрозовыми красками небе затерялась луна. День был на сносях, готовый в любую минуту разродиться бурей.

Дэниел едва свернул на Ливерпуль-роуд, как прогремел гром, и тут же с нудной неотвратимостью зашлепали тяжелые дождевые капли. Подняв воротник, он помчался мимо «Уэйтроуз» и «Сейнсбериз»,[2]лавируя между припозднившимися покупателями.

Он регулярно занимался бегом, поэтому не ощутил никакого напряжения ни в груди, ни в ногах, даже когда дождь усилился, насквозь промочив его пиджак и заставив нестись во весь дух.

Зайдя в участок, Дэниел отряхнул волосы и утерся ладонью. Смахнул брызги с портфеля. Когда он называл свое имя, стекло, отделявшее его от секретаря, запотело.

Дежурный, сержант Тернер, ожидал его и встретил рукопожатием, сухим и крепким. В кабинете Дэниел снял пиджак и повесил на спинку стула.

— Вы быстро добрались, — начал Тернер.

Дэниел инстинктивно шаркнул по столу визиткой. В лондонских отделениях полиции он был частым гостем, но в Ислингтон его еще не забрасывало.

— Партнер в «Харви, Хантер и Стил»? — с улыбкой спросил сержант.

— Это подросток, я правильно понял?

— Себастьяну одиннадцать.

Сержант посмотрел на Дэниела так, словно хотел прочесть в его лице ответ на невысказанный вопрос. Но тот всю жизнь тренировался отражать подобные взгляды и знал, что его темно-карие глаза ничего не выдадут.

Дэниел поднаторел в защите малолетних преступников: адвокат низшей инстанции, он представлял интересы пятнадцатилетних, стрелявших по собратьям-бандитам или промышлявших грабежами, чтобы купить наркоту. Но защищать мальчика такого возраста, совсем еще ребенка, ему не приходилось. У него даже знакомых детей практически не было. Единственное, на что он мог опереться, — это на собственный детский опыт.

— Он ведь не арестован?

— Еще нет, но что-то здесь не сходится. Сами увидите. Он точно знает, что случилось с тем малышом… Нутром чую. Его мать нашлась только после того, как мы вызвали вас. Приехала минут двадцать назад. Говорит, что все время была дома, но чувствовала себя плохо и звонков не слышала. Мы запросили ордер на обыск.

Дэниел уставился на многозначительно обвисшие пунцовые щеки Тернера и спросил:

— Значит, вы подозреваете его в убийстве?

— Да, черт побери.

Вздохнув, Дэниел достал из портфеля блокнот. Подрагивая в ознобе от мокрой одежды, он стал делать заметки, пока полицейский вкратце рассказывал о преступлении, свидетелях и деталях предварительной беседы с задержанным.

Себастьян был допрошен по факту обнаружения трупа мальчика по имени Бен Стокс, избитого, судя по всему, до смерти в зарослях на игровой площадке Барнард-парка в воскресенье днем. Лицо разбито всмятку кирпичом, выдавлен глаз. Убийца прикрыл кровавое месиво этим самым кирпичом, ветками и листьями. Тело было спрятано под деревянным игровым домиком в углу парка, и только в понедельник утром на него наткнулся работник детской площадки.

— Мать Бена заявила о его исчезновении ранним воскресным вечером, — продолжил Тернер. — Сказала, что после обеда сын вышел покататься на велосипеде по тротуару на Ричмонд-кресент. Никуда уезжать ему не разрешали, но, когда она выглянула в окно, чтобы узнать, все ли в порядке, ребенка там не оказалось.

— И вы решили допросить этого мальчика, потому что?..

— После обнаружения тела мы отправили на Барнсбери-роуд патрульную машину. Местный житель сообщил, что видел, как в Барнард-парке дрались два пацаненка, один из которых по описанию был похож на Бена. Мужчина крикнул им перестать, но второй мальчик улыбнулся и заверил его, что они просто играют. Когда мы описали матери Бена внешность этого второго, она указала на Себастьяна Кролла — сейчас он у нас — из дома номер десять, буквально в двух шагах от Стоксов. Сегодня около четырех на Ричмонд-кресент побывала пара полицейских, Себастьян находился дома один — или так им показалось. По его словам, мать куда-то отлучилась, а отец в командировке за границей. Мы тут же прислали за ним взрослого сопровождающего и привезли в участок. С самого начала стало понятно, что он что-то скрывает; социальный работник настояла, чтобы пригласили адвоката.

Дэниел кивнул и захлопнул блокнот.

— Я вас провожу, — вызвался Тернер.

Они пошли в комнату дознания, и Дэниела охватила привычная клаустрофобия, его постоянная спутница в полицейских участках. Коридоры были улеплены правительственными листовками против наркомании, пьянства за рулем и бытового насилия, а все жалюзи — измызганы и закрыты.

Кабинет оказался без окон, со светло-зелеными совершенно голыми стенами. Себастьян сидел прямо напротив вошедших. Полиция забрала у него одежду и выдала взамен белую робу, шуршавшую, когда тот ерзал на стуле. Костюм был слишком велик, отчего мальчик выглядел еще меньше и беззащитнее — явно младше одиннадцати лет. Он был поразительно красив, почти как девочка, с широким личиком в форме сердечка, изящным красногубым ртом и большими зелеными глазами, в которых сверкал интеллект. Бледную кожу на носу припорошили веснушки. Темно-каштановые волосы были аккуратно подстрижены. Он улыбнулся Дэниелу, и тот улыбнулся в ответ, изо всех сил стараясь скрыть шок. Ребенок казался ему таким маленьким, что он понятия не имел, как с ним разговаривать.

Сержант Тернер отрекомендовал всех собравшихся. Он отличался высоким ростом — даже выше Дэниела, — и комната явно была ему тесновата. Представляя Дэниелу мать Себастьяна, Шарлотту, он весь сгорбился.

— Большое спасибо, что приехали, — сказала она. — Вы очень выручили нас.

Дэниел кивнул и повернулся к мальчику:

— А тебя, значит, зовут Себастьян?

Он сел и открыл портфель.

— Да. Но можно просто Себ, если вам так больше нравится.

Искренность ребенка облегчала задачу.

— Отлично, Себ. Приятно познакомиться.

— И мне. Вы мой адвокат?

Себастьян довольно оскалился, и Дэниел вскинул бровь. Этот мальчик был самым юным из его клиентов, но держался увереннее, чем подростки, с которыми Дэниелу доводилось работать прежде. Проницательные зеленые глаза и живая, правильная речь Себастьяна окончательно его обезоружили. Мать, в дорогом наряде изысканного покроя, была увешана драгоценностями, на вид тяжелее, чем она сама. Она гладила Себастьяна по ноге, и кисть ее руки с узкими косточками напоминала порхающую птичку.