Книга Мортена: Перерождение - М. Борзых

ехал сидя, как и подобает воину в последнюю битву. Выставляя напоказ его раны, мы получили наилучшее прикрытие для второго беглеца, завернутого в изгвазданную гноем постель и перекинутого через спину скута.

В конце длинного извилистого коридора, постоянно идущего под уклоном вверх, уже виднелся уголок рассветного неба. Я непроизвольно похлопывала скута по боку, пытаясь поторопить, но по ощущениям это всё равно, что пытаться поторопить танк, похлопывая по броне. Выход медленно приближался, когда тишину разрезал громогласный рёв, эхом блуждающий среди каменных стен.

Не узнать этот крик было невозможно. Хаки радостно приветствовал свою хозяйку с обратной стороны от входа. Весь в пыли и потёках засохшей крови, скут чуть ли не приплясывал в нетерпении, криком оглашая степень своего счастья. На это не могли не среагировать местные дозорные. Увидев ничейного ездового скута, они стали окружать Хаки и длинными копьями с острыми наконечниками загонять в одну из боковых пещер возле выхода. Скут ревел и пятился, натыкаясь на острия копий, но не нападал.

Мой добрый мальчик! Копья оставляли на нём заметные кровавые отметины. Голос Хаки из радостного стал обиженным, будто плакал ребёнок. Он в непонимании смотрел то на меня, то на нападавших, не зная, как реагировать. И я не выдержала. Выхватив из ножен подарки амори Муар, я закрыла собой друга.

— Руки прочь от моего зверя!

— А ты, я смотрю, исключительно ценное приобретение, даже со своим ездовым скутом к нам пожаловала. Жаль только, что такая строптивая, — послышался из глубины коридора зычный голос октеры Кеаны. — Такие долго не живут.

Октеры расступились, пропуская местную старейшину, пока мы с Хаки продолжали пятиться к выходу.

— Ну так и отпустите навстречу с духами предков, вам-то какая разница, как я умру?

— Не глупи, таким ресурсом не разбрасываются! Тем более, ты прихватила с собой кое-что тебе не принадлежащие, — взгляд Кеаны стал колючим.

— Это кое-что и так моё по праву, я лишь вернула своё, — демонстративно показала рукояти кукри с вензелями Ягеров. — А если имелся в виду кое-кто, так со мной у них шансов выжить больше, чем с вами! кое-что — Это кое-что и так моё по праву, я лишь вернула своё, — демонстративно показала рукояти кукри с вензелями Ягеров. — А если имелся в виду кое-кто, так со мной у них шансов выжить больше, чем с вами! кое-кто — Это кое-что и так моё по праву, я лишь вернула своё, — демонстративно показала рукояти кукри с вензелями Ягеров. — А если имелся в виду кое-кто, так со мной у них шансов выжить больше, чем с вами!

Рядом возмущённо посапывал Хаки, уткнувшись лбом мне в спину и изредка переминаясь с ноги на ногу. Скут был готов в любой момент броситься на мою защиту. Я же старалась вести себя максимально дипломатично. Мне делить с ними ничего, а Ане и Корису тут ещё жить.

— С полудохлой выбраковкой? Не смеши меня. Они оба — смертники. И ты бы загнулась, если бы тебя вовремя не выловили. Так что за тобой долг жизни!

Ой, как ожидаемо повернул разговор. Почему-то я так и думала, что меня захотят закабалить любыми способами. Не с той связались.

— Я правильно понимаю, мы сейчас мою жизнь торгуем? Остальные вам не нужны?

— Да сдались они мне, твари сожрут, мне же мороки меньше.

Я кивнула, и не оборачиваясь произнесла:

— Ана, бери скута и спускайтесь по тропинке вниз. Я вас догоню.

— Ана, не смей! — почти прорычала Кеана. — Найдешь себе другого, зачем тебе этот неудачник?

— Я этого люблю! — послышался из-за спины тихий дрожащий голос, — и мы без айше никуда не пойдём, она — наш пропуск к тотему!

— Да врёт она всё, неужели не понятно? — Кеана всерьёз взъярилась. — Обманула, вас глупых, сыграла на больных мозолях, а вы и рады!

— Мама, отпусти нас. Пожалуйста!

— Прежде чем вы примете поспешное решение, я бы хотела поговорить с вами один на один, — пришлось мне вклиниться в семейную перебранку.

Кеана пожала плечами и отошла к краю площадки, приглашая меня присоединится жестом.

— Чего тебе?

— Сколько я, по-вашему, стою? — задала вопрос в лоб.

Кеана даже растерялась от прямолинейности вопроса.

— Не морочь мне голову, у тебя всё равно столько нет, — попыталась отмахнуться от меня октера.

— Нет чего? — продолжала давить я. — Еды? Драгоценностей? Скутов? В чём вы нуждаетесь? Вам дадут это. Верните меня в клан и получите награду. Если есть тяжело больные, мы их вылечим. Вы сами назвали меня ресурсом, так используйте его с умом!

Октера начала явно сомневаться в своём первоначальном решении. Я ей рисовала золотые горы, хотя сама не была до конца уверена, что Муар отблагодарит за моё спасение. Скорее всего, даже слушать не станет, это не амори Марук. А потому в голову пришла не самая умная идея, которая, как оказалось, изменила всё.

— Я могу гарантировать вам за мою жизнь оплату в размере драгоценного камня, прозрачного, как слеза младенца, и ограненного у лучших ювелиров двуипостасных. — Я заметила, как алчно загорелись глаза октеры. — Вы — умная женщина. Уверена, что найдёте применение такому приобретению.

Предвкушение прибыли сломило настороженность Кеаны. Взаимопонимание уже практически было достигнуто, когда мою голову сковало тисками боли. Я упала на колени, уткнувшись лбом в камень. Рядом так же накрыло октеру и всех её приближённых, но мне было уже всё равно. Носом пошла кровь. Зубы выбивали чечётку. Мозги вскипали, грозя взорваться как перезрелый арбуз. Последним видением перед потерей сознания стала белоснежная пантера с кроваво-красными глазами осторожно ткнувшая лапой мне в лоб. Боль утихла лишь на мгновение, и я провалилась в забытье.

Глава 22

Воспоминания навалились лавиной, сбивали с ног, заполняли собой всё вокруг! Миры смешивались, проникая друг в друга. Люди и события каруселью вращались на скорости торнадо. Матрица Мортены с трудом, но налезала на глобус моего понимания.

Размер задницы, в которую превратилась моя недожизнь, осознавался лишь с высоты своего прошлого опыта.

Было столько мыслей сразу, что я не знала за какую хвататься, чтобы выплыть из этого безумного водоворота, грозящего утянуть на самое дно и раздавить мою личность на мириады песчинок! Этот мир пытался подчинить меня своим устоям, заставлял жить его жизнью, по его правилам.

Я впервые чувствовала себя