Книга Денежные короли. Эпическая история еврейских иммигрантов, преобразовавших Уолл-стрит и сформировавших современную Америку - Daniel Schulman

и Новый Орлеан. Элис Бреннер вспоминала интимную обстановку, в которой сотрудники фирмы часто приглашались на семейные торжества, и "мы чувствовали себя частью клана Lehman".

Через офис регулярно проходили различные финансовые деятели, чтобы побеседовать с братьями, в том числе Джулиус Розенвальд, совладелец Sears Roebuck. А политики Юга иногда заглядывали к Леманам, которые, в отличие от многих своих коллег с Уолл-стрит, оставались убежденными демократами благодаря своим алабамским корням.

Дети Майера росли, слушая горькие жалобы отца на выборы 1876 года, когда губернатор-демократ Нью-Йорка Сэмюэл Тилден проиграл Резерфорду Б. Хейсу в одном из самых спорных выборов в истории Америки - второй раз с момента основания страны, когда проигравший кандидат победил в народном голосовании. Республиканцы, утверждал Майер, украли президентский пост. На выборах 1884 года Леманы поддержали Гровера Кливленда, еще одного губернатора Нью-Йорка, который после победы в Белом доме назначил старого друга Майера по Конфедерации полковника Хилари Герберта военно-морским министром.

На последних в своей жизни президентских выборах Майер оказался перед сложным выбором. В условиях, когда экономика США все еще погружалась в депрессию, в которую она вошла после Паники 1893 года, выборы фактически стали референдумом по серебру. Как и его коллеги-банкиры, Майер был сторонником "разумных денег". Однако его любимая Демократическая партия выбрала своим знаменосцем популиста Уильяма Дженнингса Брайана, одного из самых ярых сторонников "свободного серебра", который построил свою политическую карьеру на обличении элиты Уолл-стрит. Двухсрочный конгрессмен из Небраски пришел на съезд Демократической партии в качестве "темной лошадки". Он стал ее номинантом во многом благодаря мастерской речи по валютному вопросу, которую он произнес во время дебатов по платформе партии.

"Вы приходите к нам и говорите, что великие города выступают за золотой стандарт; мы отвечаем, что великие города покоятся на наших широких и плодородных прериях", - кричал он. "Сожгите ваши города и оставьте наши фермы, и ваши города возникнут вновь, как по волшебству; но уничтожьте наши фермы, и трава вырастет на улицах каждого города в стране". Некоторые делегаты стояли на стульях, другие били ногами, пока Брайан мастерски доводил аудиторию до исступления. "Вы не должны возлагать на чело труда этот терновый венец. Вы не распнете человечество на золотом кресте", - заключил он.

Перспектива президентства Брайана приводила Уолл-стрит в ужас; Майер и его друзья из финансового мира были убеждены, что инфляционная денежная политика, которую проводил Брайан, приведет к катастрофе. Поэтому Майер зажал нос и проголосовал за кандидата от республиканцев Уильяма Маккинли. Через несколько месяцев после начала президентства Маккинли, в 1897 году, Майер умер, так что он не увидел, как президент-республиканец окончательно решил серебряный вопрос: в 1900 году Маккинли подписал закон, формально переводящий Соединенные Штаты на золотой стандарт.

 

-

В год смерти Майера Эмануэль отпраздновал свое семидесятилетие, отметив это событие созданием трастового фонда в размере 100 000 долларов для помощи выпускникам Еврейского приюта для сирот. В течение следующих нескольких лет он постепенно отошел от дел фирмы, чтобы сосредоточиться на филантропической деятельности, передав ее повседневные операции новому поколению партнеров Lehman.

Мейер Х. Леман, младший сын покойного брата Майера и Эмануэля Генри, начал работать в семейном бизнесе в 1870 году, а к 1880 году стал младшим партнером. Как и его дядя Майер, он был экспертом по хлопку и часто присутствовал на хлопковой бирже. Через несколько лет, в 1882 году, старший сын Майера, Зигмунд, стал партнером, а в 1887 году фирма приобрела на его имя место на Нью-Йоркской фондовой бирже. После окончания Гарварда в 1894 году другой сын Майера, Артур, присоединился к Lehman Brothers.

Майер предполагал, что в фирме будут работать только два его старших сына; на двух младших, Ирвинга и Герберта, у него были другие планы. С детства Ирвинг поражал родителей и учителей своим интеллектом. Он был обучаем и сдержан, проявлял интерес к еврейской истории и эрудиции. Подготовленный для карьеры юриста, он поднялся на вершину своей профессии. Он был избран самым молодым судьей Верховного суда Нью-Йорка и стал главным судьей апелляционного суда штата.

Путь Герберта казался более неопределенным, и никто не предполагал, что его траектория приведет к креслу губернатора Нью-Йорка, а затем к Сенату США. В детстве он был настолько нервным, что обеспокоенные родители в какой-то момент забрали его из школы на целый год. Друг Герберта и одноклассник по колледжу Сакс, Пол Сакс, вспоминал Лемана как "очень серьезного мальчика, у которого всегда были чернила на пальцах".

По непонятным для Герберта причинам Майер считал, что его младший сын, который всегда был посредственным учеником, должен стать инженером. К счастью, любимый учитель Герберта в Sachs' Collegiate, Фрэнк Эрвин, отговорил Майера от отправки сына в инженерную школу. "Он сказал моему отцу, что портит того, кто мог бы стать достаточно хорошим бизнесменом, а вместо этого из него получится очень плохой инженер", - вспоминал Герберт. Эрвин рекомендовал Уильямс-колледж, гуманитарную школу на северо-западе Массачусетса, которую он сам посещал; Майер последовал совету учителя.

Вскоре после того, как Герберт поступил в Уильямс, Майер прислал ему короткое письмо, содержащее несколько строк отеческого напутствия. "Я призываю тебя только к одному, - писал Майер, - используй свое время с пользой, эти несколько лет проходят быстро и не возвращаются. Не делай ничего такого, за что тебе было бы стыдно. Если же ты по своей вине или без нее попадешь в беду, обращайся ко мне как к лучшему интимному другу и ничего от меня не скрывай". После Уильямса, где Герберт получал в основном четверки и пятерки, он поступил в нью-йоркскую комиссионную компанию J. Spencer Turner & Co., которая вела дела с Lehman Brothers; он провел там почти десять лет, прежде чем в 1908 году присоединился к семейной компании.

У Эмануэля, чья жена Полина умерла в возрасте двадцати восьми лет, было двое сыновей. О старшем сыне, Милтоне, который учился в Колумбийском университете и получил степень доктора философии в Гейдельбергском университете, известно немного. В справочнике выпускников Колумбийского университета он указал свой адрес в офисе Lehman Brothers, хотя нет никаких признаков того, что он когда-либо добился партнерства. Однако есть намеки на то, что Милтон страдал от какого-то изнурительного физического или психического заболевания. В письме к своим детям с изложением последних пожеланий, написанном через полгода после смерти Майера, Эмануэль отметил, что создал трастовый фонд в размере 100 000 долларов для поддержки своего сына. "К сожалению, - писал он, - мой сын Милтон уже никогда не будет здоров".

Младший сын