Книга Жизня. Рассказы о минувших летах - Константин Иванович Комаров

За трудящийся народ.

 А и того лучше:

 Люди мы такого норова, Что деремся до конца. Мы наследники Суворова, Полководца и бойца.

В 60-е годы в ходу были другие песни:

 Всем охотникам до драки Мы сумеем доказать, Где у нас зимуют раки, Где живет у Кузьки мать.

 Большая часть полка была занята на разных хозяйственных работах. Отдельные команды работали на кирпичном заводе в Уссурийске (в то время Ворошилов-Уссурийский), на лесозаводе в Спасске, в леспромхозе в пос. Варфоломеевка. Нас, офицеров, откомандировывали с ними для порядка. Бытовые условия спартанские. Питание общее. Запомнились щи из сушеной капусты. Съедалось сразу, но один из нас пригляделся: «Ой! Чего мы едим!» С мелкими блестками жира во щах плавало великое множество мелких сушеных гусеничек и еще каких-то тварей. А! Ничего!

В гарнизоне военное ведомство затеяло строительство школы. Рабочие — опять наши солдаты. Но они окопники, умеют только траншеи копать. Делали и еще что-то. Общее руководство осуществлял какой-то прораб, выписывая наряды на работу. Наряды не выполнялись, и нас ругали за плохую дисциплину. У нас в роте оказался командир взвода Леша Литвинов. Раньше он некоторое время служил в стройбате, понимал толк в оформлении рабочих нарядов и научил меня многогрешного. Команда нашей роты по бумажной отчетности стала выполнять наряды даже с превышением, и меня как успешного руководителя пытались заставить командовать рабочей группой всего батальона. Получился скандал с замполитом командира полка полковником Тентлером. Заставить выполнять не свойственную мне по служебным обязанностям деятельность они не смогли. А тут подошла и очередь, по выслуге лет мне присвоили очередное воинское звание «старший лейтенант».

Через какое-то время в помощь прорабу прислали еще несколько военных специалистов с небольшой командой кадровых строителей. Они поселились в только что построенном для них строении через дорогу от домика наших хозяев. С двоими мы подружились. Вася Ружейников с женой Ниной и малолетним сыном был из подмосковной Ивантеевки, Володя Корсунский с женой Наташей — москвич. Это знакомство, говоря словами нашего доморощенного агента влияния, оказалось судьбоносным и серьезным образом сказалось на моем обустройстве в гражданской жизни. Судьба играет человеком!

Однако назначение полка — крепить оборону Родины. Этого не могли отменить никакие хозработы. Временами нас выводили в поле на войсковые учения. В одном из них мне пришлось участвовать в высадке морского десанта. Полк проследовал маршем до бухты Посьет и был посажен на десантные корабли. Больше суток нас поболтали в открытом море. Мертвая зыбь изрядно раскачивала наши плоскодонные суденышки, и рота поголовно изнемогала в трюме от морской болезни. Не только наши. Замполит капитана нашего корабля в разговоре пожаловался мне, что он тоже с трудом переносит эту качку. Вот корабли подошли к берегу, уткнулись носом в песчаное дно, одни откинули аппарели, а другие выдвинули штормовые трапы, и мы горохом посыпались в мелководье. Нужно было следить за быстротой высадки, предотвратить падения и другие несчастные случаи, на бегу развернуть роту в цепь и с криком "ура!" ринуться в атаку. Выдвинутые вперед матросы ставили дымовую завесу. Пробежали, а одного нет. Вернулся, нашел его испуганно прижавшегося в котловине перед завесой. Вперед! С приключениями, но довольно быстро, преодолели около 15 км. Над берегом у места высадки возвышался конус одинокой сопки. Говорили, что там стоял инспектирующий маршал Баграмян, наблюдал десант и вроде бы одобрил наши действия. Еще бы не одобрить, мы рванули вверх по склону горы орлами.

Вспоминая прошлое, замечаю — все-таки я был тогда в приличной форме. Независимо от этого, с болью за армию и страну отмечаю тот прискорбный факт, что затевая 1-ю Чеченскую войну, наши военачальники не имели под рукой ни одного по настоящему боеготового соединения или хотя бы части. Наш полк в то время тоже не представлял собой полноценную боевую единицу, но мы не ударили лицом в грязь. Видимо в армии еще сохранялся боевой дух времен войны. Но в натуре мы прекрасно сознавали упадок боевых возможностей тех частей и соединений, в которых мы служили. Больше всего довелось об этом говорить с Колей Макаровским. Он был единственным из прежних товарищей, с которым в этот период мне пришлось служить почти что рядом. Он получил назначение в отдельную артбригаду береговой обороны. Бригада, как и наш полк, располагалась в пос. Славянка, и мы часто встречались. Мы не питали никаких иллюзий в отношении своей военной карьеры. Наоборот, мы считали, что выполнили свой долг перед армией и страной с преизбытком и мечтали о выходе на гражданку. Думалось, освобождение армии от балласта, которым мы себя осознавали, оздоровит армию молодыми кадрами, готовыми служить с достойным усердием. В разговорах выражалась надежда, что с назначением министром обороны маршала Жукова ему удастся переломить ситуацию. Увы! Надежды юношей питают.

Другие многодневные полевые учения были приурочены к визиту Никиты Хрущева в Китай осенью 1954 г. Он приехал укреплять дружбу с братцем-китайцем Мао и от великого ума отдал ему порт Дальний и Порт-Артур с выводом наших войск. Командование Дальневосточного военного округа ожидало посещения Микитой воинских частей и желало показать ему высокую боеготовность. Войска округа вывели в поле на маневры. Наш полк занимал оборону на участке побережья к югу от бухты Славянка. Нашей роте достался изолированный участок на берегу уютной бухточки. В моем распоряжении два станковых пулемета и одно орудие. Расположились в позиции. Проверить меня, неопытного ротного, заехал командир полка — командира роты опять не было. Он посоветовал расположить орудие ближе к берегу на прямой выстрел (траектория прямого выстрела не превышает высоты цели). Но я и сейчас уверен, что выбранная мной позиция была предпочтительней. Прибрежный участок неизбежно разметет артиллерийская подготовка высадки противника. После маневров объявили двое суток отдыха, которые ознаменовались всеобщей пьянкой. Надо сказать, что такого пьянства, какое мне пришлось пережить во время службы в Славянском гарнизоне, мне видеть не приходилось. Даже удивительно, как я не