Книга Горное безумие. Биография Скотта Фишера - Роберт Биркби

class="p1">Уолли включил рацию и сказал Скотту, чтобы тот спускался. Сквозь вой ветра и дикий грохот от хлопающей на ветру палатки Скотт прокричал в рацию: «Нет, мы идем наверх, чувак!»

«Он был на взводе, – вспоминает Уолли. – Он думал, что на следующий день сможет взойти на Эверест. Я сказал ему: “Скотт, ничего не получится! Погода слишком плохая!”» Уолли даже после сна чувствовал себя физически измотанным после нагрузок последних дней и недель и потому сильно беспокоился за Скотта. «Я повторяю и повторяю ему, но это же Скотт, он в ответ выдает мне еще больше аргументов в свою пользу», – говорит Уолли.

Скотт был непреклонен в своей вере в то, что через несколько часов отправится к вершине, а Уолли все так же занудно предупреждал Скотта о растущей опасности. Затем, как бы подытоживая разговор, Скотт заявил: «Все в порядке! Мы здесь все вместе!» Уолли оглядел всех сидящих в палатке альпинистов, которые, по мнению Скотта, были рядом с ним на Южном седле, и вдруг сообразил, что Скотт до сих пор не знает, что остался один. «Погода была очень плохая, и, хотя мы очень волновались за Скотта, это был странный момент… То ли черный юмор, то ли гротеск, но нам всем пришла в голову одна и та же мысль, – говорит Уолли. – Что Скотт может стать призраком Эвереста наряду с Джорджем Мэллори и другими, кто не вернулся с горы».

Уолли передал рацию Питеру Хиллари, который объяснил Скотту, что вся команда находится в лагере II. Иллюзия наконец уступила место реальности. Скотт оставался в палатке до рассвета, а затем тоже спустился. Когда все вернулись в базовый лагерь, была предпринята еще одна попытка штурма. Уолт Макконелл, Рикардо Торрес-Нава, Анг Дану Шерпа и Пху Дордже Шерпа поднялись на Южное седло и отправились к вершине в 3:30 ночи. К тому моменту ветер сдул большую часть снега, и группа уверенно продвигалась вперед. Однако вскоре у Уолта погас налобный фонарь. Он снял перчатки и стал возиться с ним, чувствуя, как немеют от холода пальцы, и наблюдая, как удаляются огни других альпинистов. Понимая, что в темноте можно легко сбиться с пути, сорваться и упасть, Уолт просидел на месте до рассвета. Когда взошло солнце, он благополучно вернулся в лагерь IV и стал ждать возвращения остальных. Возле Южной вершины Рикардо, Анг Дану и Пху Дордже пришлось все же пробираться по глубокому снегу. Но дальше снега стало меньше, и около 3:30 пополудни они стояли на вершине Эвереста. Рикардо стал первым мексиканцем, взошедшим на гору.

Однако успех вскоре омрачился трагедией. На спуске Рикардо поскользнулся, проехал несколько десятков метров, но сумел остановить падение с помощью ледоруба. Анг Дану предложил спуститься по веревке, но Пху Дордже отказался и быстро пошел вперед один. Спускаясь по его следам, Рикардо и Анг Дану вскоре увидели ледоруб Пху Дордже, лежавший в снегу. У Пху Дордже была привычка не надевать темляк на запястье, и они решили, что он просто забыл инструмент. Однако когда они добрались до лагеря на Южном седле уже после наступления темноты, оказалось, что Пху Дордже так и не спустился. Ни у кого не осталось сил подниматься назад и искать его. Пху Дордже было двадцать шесть лет, и у него остался сын – ровесник сына Скотта.

Смерть Пху Дордже стала прелюдией к другой трагедии на Эвересте в том сезоне. Когда Рикардо и Анг Дану вернулись в базовый лагерь, большинство членов экспедиции собрали снаряжение и стали спускаться по долине Кхумбу в сторону Луклы, чтобы сесть на самолет до Катманду. По пути их настигли дожди – начинался муссон. Обильный снег обрушился на Скотта и Уолли, которые все еще сидели в базовом лагере, а на окрестных склонах образовался лавиноопасный снежный покров. На горе еще оставались польские альпинисты, им удалось пройти Западный гребень. Двое достигли вершины, и все благополучно вернулись в передовой базовый лагерь на Лхо-Ла, что на шестьсот с лишним метров выше базового лагеря Эвереста. Дальнейший путь с перевала был почти вертикальным, склоны лавиноопасны, поэтому поляки решили спуститься, перевалив через плечо Кхумбуцзе – шеститысячника к западу от Лхо-Ла, и оттуда пройти по более легкому рельефу в долину Кхумбу. Однако, когда они начали подниматься на Кхумбуцзе, сошла большая лавина, которую было видно из базового лагеря Эвереста. Четверо поляков погибли сразу, еще один получил тяжелые травмы и умер на следующий день. Выживший альпинист получил переломы ребер и остался один на Лхо-Ла. Он не мог спуститься, и никто не мог прийти к нему на помощь. «Ты можешь стоять на Лхо-Ла и почти добросить камнем до палаток в базовом лагере», – говорит Уолли. Они со Скоттом могли разговаривать с польским альпинистом по рации: «Мы видели его, но не могли до него добраться». По словам Уолли, погибшие были одними из лучших польских альпинистов своего поколения. «Когда люди говорят со мной о трагедии на Эвересте, они обычно имеют в виду то, что произошло в 1996 году, но тогда погибли пять известных и уважаемых польских альпинистов. Даже сегодня в Польше есть люди, которые могут назвать их имена»[33].

Годом раньше или годом позже помочь выжившему польскому альпинисту было бы относительно просто. Кто-нибудь из обычно переполненного базового лагеря на северной стороне Эвереста мог бы пройти несколько миль вверх по леднику Ронгбук до Лхо-Ла, но Тибет в тот год оставался закрыт для иностранцев. Альпинисты-спасатели, пытавшиеся подняться прямо к перевалу из непальского базового лагеря Эвереста, не смогли этого сделать из-за глубокого снега и чрезвычайной лавинной опасности. «Мы думали, как быть, – вспоминает Уолли. – Мы говорили с этим парнем по радио, ходили туда-сюда по морене и пытались что-то придумать».

Роб Холл и Гэри Болл были в Катманду, когда пришло сообщение о гибели польских альпинистов и о том, что есть один выживший. Они вызвались поехать в Тибет и подняться по леднику Ронгбук до Лхо-Ла, но для пересечения границы требовалось разрешение китайцев. Обычно на такое согласование уходили месяцы, но сейчас все сложилось иначе. У Боба Рейнольдса был доступ к посольству США в Непале. Рейнольдс посетил американского посла и объяснил ему ситуацию. Дипломат связался со своим советским коллегой, который в тот момент играл в теннис с китайским послом, и попросил китайца выдать разрешение. Польша тогда находилась в советской сфере влияния, и советский посол поддержал просьбу. Китайский дипломат согласовал запрос с руководством и через Пекин отправил срочную телеграмму, предписывающую пограничникам пропустить спасательную группу.

Холл и