Книга Старая болезнь - Решад Нури Гюнтекин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда он узнал голос Зулейхи, то поднял голову и улыбнулся.
— Зачем вы тревожитесь из-за меня, дитя мое? Здесь очень жарко… Идите-ка проветритесь… А мне как полегчает, так тоже к вам выйду…
Зулейха старалась скрыть огорчение, придать лицу радостный вид и присела на край койки у него в ногах. Одна нога больного свесилась с кровати. Зулейха не могла отвести взгляд от этой казавшейся опухшей ноги. На небольшом трехногом столике рядом со стаканом воды и кульком лимонного сахара лежали подаренные Зулейхой амбровые четки.
Доктор вдруг взял эти четки и, дрожа, начал их целовать и подносить к лицу.
Зулейха по неестественно блестевшим глазам и лихорадочным движениям доктора почувствовала, что у него припадок.
— Эфенди, вам нехорошо? Вам что-нибудь нужно?
— Спасибо вам большое… Вы мне подарили эти четки… Благодарю… О, эти четки… Как хорошо, что вы мне их подарили…
У доктора заплетался язык, глаза начали косить. Старик вытянул руки над подушками и, схватив Зулейху за руки, делал движения, будто хочет их расцеловать.
— Ох, как же вы хорошо сделали, что подарили их мне…
Зулейха улыбнулась, желая своим спокойным взглядом и видом успокоить доктора:
— Эфенди, почему вы так говорите? Что случилось?
Доктор огляделся по сторонам и, вытягивая шею с видом, будто хочет сохранить страшную тайну, зашептал:
— Не знаете вы, дитя мое, не знаете… Эти четки непростые… Когда я засыпаю, положив их под подушку…
Зулейха заговорила тем же спокойным голосом, хотя начала ощущать беспричинный страх:
— Что происходит, когда вы спите, положив четки под подушку?
— Я вижу во сне Пророка… В длинной черной джуббе[111], с черной бородой… Он склоняется надо мной и целует благоуханными устами…
Когда он это говорил, из прищуренных глаз его потекли слезы, щеки стали мокрыми.
Зулейха вспомнила, как однажды вечером, когда они разговаривали с Эмин-беем, он сокрушался, что уже давно утратил веру, не интересовался Аллахом и Пророком.
Все было ясно. Когда доктор клал голову на подушку и в состоянии между сном и бодрствованием все мутилось в его голове, запах амбры проникал через вату подушки и рождал в его больном сознании эти видения.
В этот день Зулейха вышла из каюты доктора с плохим предчувствием и не нашла в себе смелости войти туда еще раз. Она, казалось, приняла на веру слова Юсуфа, который уверял, что доктор идет на поправку, и больше его не расспрашивала.
Средиземное море было все в той же жаркой волне. «Ташуджу» двигался вперед, больше никуда не заплывая. Зулейха узнавала о том, где они находятся и что за место в той стороне, где виднелся, словно дымок, берег, от Юсуфа или от Малыша Халиля.
Глава двадцать третья
Однажды утром Зулейха проснулась в постели на палубе с ощущением странной тишины и неподвижности вокруг. Пароход остановился. С места, где лежала, Зулейха приподняла край навеса и в сумерках увидела еще не погасший сигнальный огонек на берегу у маленького поселка. Метрах в ста впереди виднелось что-то черное. Зулейха присмотрелась и различила в темноте маленькую лодку с «Ташуджу».
Юсуф ничего не сказал прошлым вечером, хотя всегда предупреждал, если они готовились заплыть в порт. Было странным, что лодка отправилась на берег в такой час. Это, должно быть, связано с проблемами, которые понять невозможно, — проблемы в гавани с карантинным пропуском.
Зулейха закрыла штору и, перевернувшись на кровати на другой бок, попробовала снова заснуть. Но лодка все никак не шла у нее из головы. После безуспешных попыток уснуть в течение десяти минут Зулейха вдруг решительно поднялась, завернулась в манто, которое лежало рядом на плетеном кресле, и вышла наружу.
На капитанском мостике Малыш Халиль разговаривал с бородатым матросом. Маленький юнга стоял к Зулейхе спиной, а потому ее не заметил. Но, услышав, как ему что-то взволнованно сказал бородач, повернул голову.
Зулейха жестом подозвала его к себе.
— Халиль, где мы?
— В Фетхие, госпожа…
— Почему мы стоим?
— Клянусь Аллахом, не знаю.
Было понятно, что Халиль говорит неправду. Зулейха продолжила его расспрашивать.
— Чуть раньше наша лодка поплыла к берегу… Почему?
— Юсуф-бей на ней поехал, госпожа…
— Юсуф-бей? В такое время? Но зачем? А кто был с ним?
— Гребцы…
— Кто еще?
— Еще господин доктор…
— Доктор тоже уплыл?
Халиль наконец понял, что ему придется сказать правду.
— Вчера ночью доктору стало совсем плохо… Он совсем разболелся после того, как вы легли. Юсуф-бей до самого утра не спал, сидел рядом с ним.
— А ты к ним подходил?
— Он сначала просил принести то да это… А потом сказал: «Больному лучше… и вы ложитесь», — и отправил нас спать…
— А где капитан?
— Не знаю, в своей каюте…
— Хорошо, а куда тогда повезли доктора?
— В больницу повезли…
— Он мог идти?
— Юсуф-бей спустил его в лодку на руках… В нем весу-то всего ничего…
— Он был одет?
— Поверх энтари было накинуто пальто… Доктор-бей…
Зулейха вдруг раздраженно сказала:
— Халиль, ты все говоришь вокруг да около… Доктор-бей не умер?
Халиль всегда напускал на себя безразличный вид, если вдруг ему случалось что-то скрывать.
Но на этот раз маленький юнга с простотой, которая не поддавалась сомнению, ответил:
— Клянусь Аллахом… Да пусть я брата своего больше никогда не увижу, если вру…
Объяснения Халиля Зулейха закончила собственными догадками.
Понятно, что доктору стало очень плохо ночью… Юсуф разволновался и направил пароход к ближайшей пристани, чтобы отправить его в больницу.
Эта мысль ее, казалось, удовлетворила. Этим утром в воздухе почему-то чувствовалась прохлада. Зулейха стояла на палубе, облокотившись о борт, и смотрела на поселок на берегу. Когда ей это надоело, она спустилась вниз, долго умывалась и одевалась. Потом снова вышла на палубу и села за поднос с завтраком, который принес ей Малыш Халиль. Вода вокруг была неглубокой и прозрачной, рядом с бортом судна кишели стайки только вылупившихся из икринок рыбешек. Какое-то время Зулейха развлекала себя тем, что скармливала рыбкам остатки завтрака, потом еще раз спустилась вниз, уложила вещи и чемоданы.
Проходили часы, а лодка с «Ташуджу» все не возвращалась. Никогда еще пароход не казался ей таким скучным и безжизненным. В таком состоянии она подумала, что их путешествие действительно затянулось, и стала подсчитывать, когда они достигнут Силифке.
Наконец Зулейха легла
