Книга Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь - Сара Уильямс Голдхаген

Успехи достигнуты также в области строительства. Возможности производства с применением компьютеров, осуществляющих цифровой контроль над производственными процессами, – аналогичного трехмерной цифровой печати, но для целых строительных компонентов, – непрерывно расширяются. В результате дизайнеры впервые в истории строительных сред могут снять с массового производства строительных деталей проклятие простейшего повторения. Водяная башня (Aqua Building) Жанны Ган из Studio Gang в Чикаго, которая была возведена застройщиком – готовым пробовать что-то новое, что удивительно, – являет собой лишь один впечатляющий пример того, насколько проще и экономичнее стало теперь включение неправильных и изогнутых форм в крупномасштабное строительство. Если изогнутые поверхности привлекают нас, архитекторы теперь могут закладывать их в проект гораздо чаще, чем раньше. Компьютерные вычисления сделали экономичным производство обводок и неправильной формы перекрытий Водяной башни на месте. Волнистый фасад служит множеству целей, как «функциональных», так и «эстетических». Он стабилизирует большую высотку по отношению к силам ветра, «запутывая» траекторию ветров. Балконам придана форма в соответствии с внутренним планом объекта, открывающимися видами и ориентацией на солнце. Если смотреть на ободки Водяной башни с правильной точки зрения (в том числе издали, как видят здание большинство чикагцев), они создают своего рода эффект оп-арт[11]. Статичное сооружение, кажется, движется, даже рябит, на легендарных чикагских ветрах.

Технические инновации, лежащие в основе дизайна и строительства Водяной башни, облегчают дизайнерам создание проектов, которые не перестанут и с течением времени привлекать внимание и вызывать интерес. Поверхности и композиции могут быть сделаны так, что кажутся активно, даже назойливо фигурными, хотя в действительности они инертны. Надир Техрани из расположенной в Бостоне фирмы NADAAA, работая совместно с бюро John Wardle Architects из Мельбурна, осуществил это в Школе дизайна Мельбурнского университета (МШД) – здании, которое изящно объединяет климатические, материальные и социальные особенности его использования с прагматическими и механическими функциями. Здание полно ошеломительных моментов и новаторских идей. Архитекторы приспособили каждую часть этого большого учебного корпуса к условиям его местоположения, так что оно одновременно служит и действующим переходом из одной части кампуса в другую, и инкубатором для дизайнерского сообщества школы.

Раскинувшийся на семьдесят футов в ширину центральный атриум представляет собой балочную конструкцию из профилированного клееного бруса, состоящую из глубоких кессонов неправильной формы. Грани каждого кессона наклонены под разными углами, чтобы наиболее эффективно рассеивать яркий австралийский свет, льющийся сверху; они образуют похожую на оригами конструкцию, которая вмещает и скрывает вентиляционную и осветительную системы. В одном из концов атриума эта тяжелая конструкция резко обрывается вниз, свисая с потолка скульптурной формой с отверстиями, в которых видны обитаемые пространства – классы и демонстрационные студии. Интерьер Мельбурнской школы дизайна заставляет нас замереть на месте, поскольку он бросает нам вызов, приводя в действие схемы идентификации форм, определения паттернов и построения траектории. Как и фасад Водяной башни, но с еще большими мастерством и сложностью, МШД соблазняет наше восприятие улавливать движение, которого нет. Мы не можем просто смотреть. Мы не можем удержаться, чтобы не обойти и не изучить это необычное пространство, пытаясь определить профили его конструкций и контуры их форм. МШД также демонстрирует, как фрактализация может помочь внушить и укрепить ощущение человеком масштаба, в то же время создавая упорядоченную сложность в его общей форме, размещении его материалов и характере и отделке его поверхностей.

Водяная башня и МШД только начинают осуществлять возможности, которые предоставляют цифровые технологии дизайнерам, желающим постичь множество доступных методов, которыми современные дизайнеры могут овладеть для лучшего удовлетворения эмпирических потребностей человека. В наши дни больше, чем когда-либо прежде, с давно известными материалами и средствами, так же как и с новыми, любой объект может быть приспособлен к сложностям наших разнообразных социальных миров, к особенностям места, телу и его мультисенсорным системам и нашему восприятию на протяжении длительного времени.

Нам предстоит многое сделать и в огромных масштабах. Но давайте не упускать из виду благо, которое принесет каждое усовершенствование. Большие перемены могут начаться с малых улучшений в этом многоквартирном доме, коттедже, в этом фасаде, районном общественном центре, коробке гипермаркета, соседней игровой площадке или парке, городской площади, в том офисе, гражданском или культурном здании. Строительная среда, как и общество отдельных людей, есть общество отдельных зданий, сооружений, объектов и ландшафтов. Дизайн каждого из этих объектов может быть облагораживающим или угнетающим.

Если вы думаете, что невозможно запустить благотворный цикл качественного проектирования, взгляните на Нидерланды. Базовый уровень голландской строительной среды превосходит таковой в США почти по всем показателям – дизайну и эстетике, качеству материалов и качеству строительства. Это справедливо и для знаковых объектов, и для массовых, в больших городах и в малых. Почему? Во-первых, дизайнерское образование происходит в интеллектуальном контексте, приветствующем обращение к новым знаниям в таких областях, как психология среды и здравоохранение. Во-вторых, большинство муниципалитетов требуют, чтобы новые проекты подвергались эстетической экспертизе комитета лицензированных профессиональных дизайнеров, состав которого регулярно обновляется. В-третьих, вследствие вышеперечисленного голландцы привыкли к лучшему дизайну: они живут с ним, они ожидают его, они его требуют. В результате стандарты материалов и строительства, даже для самых обычных зданий, выше. Нельзя сказать, чтобы голландский дизайн был вершиной развития качественного дизайна; это не так. Но голландцы привыкли к лучшим зданиям, и они их получают.

Хорошо это или плохо, здания, городские пейзажи и ландшафты буквально формируют и определяют наши жизни и нас самих. Проектирование и строительство обогащенных сред, когда они учитывают то, что мы знаем и узнаём о том, как люди воспринимают места, в которых они живут, приведут к расширению человеческих возможностей.

Как это верно в отношении глобального потепления и земной экологии, почти все, что мы строим сегодня, переживет нас и будет влиять на тех, кто придет после нас, иногда не на одно поколение людей. Не станет ли лучшая строительная среда наследством, которое мы оставим миру?

Благодарности

Эта книга имела три истока.

Вскоре после того как мы встретились, мой муж Дэнни дал мне небольшую книгу Джорджа Лакоффа и Марка Джонсона «Метафоры, которыми мы живем». В ней я обнаружила плодотворный образ мыслей о разуме и человеческом восприятии, идущий совершенно вразрез с постмодернистской парадигмой человеческого познания, которую продолжают пропагандировать многие ученые-гуманитарии. В то время как теоретики постмодернизма утверждают, что человеческое мышление и опыт исключительно социально обусловлены, Лакофф и Джонсон демонстрируют иной подход, который называется воплощенным познанием и основан на принципах человеческой психологии. Это соответствовало идеям, которые в течение некоторого времени пыталась сформулировать я, и проясняло их.