Книга Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь - Сара Уильямс Голдхаген

Конечно же, качественно спроектированные, обогащенные среды питают человеческие способности! На протяжении всей этой книги я приводила примеры таких эмпирически спроектированных городских районов, ландшафтов, зданий. Таких объектов намного, значительно больше, они встречаются по всему миру, укрепляя нашу уверенность в их необходимости и долговечности: например, Люксембургский сад в Париже, универмаг «Самзигил» в Сеуле. Некоторые помогают нам восстановить ограниченные ресурсы нашего внимания, давая возможность свободно бродить и мечтать. Некоторые, как Амьенский собор и Пантеон Суффло в Париже, а также здание Сиднейской оперы, внушают нам благоговейное чувство общности с другими людьми и ничтожности перед тайнами мира природы. Третьи, такие как Управление пенсионного обеспечения в Хельсинки или завод Германа Миллера в Мичигане, букчхонский чайный дом в Сеуле или школа Sidwell Friends в Вашингтоне, создают оптимальную обстановку для сосредоточенной работы, помогая нам сфокусировать внимание на решаемой задаче. Другие – чикагская Облачная арка и окружающий ее парк, антверпенский Музей «ан де стром», Институт Солка в Ла-Хойя – заставляют нас зачарованно остановиться перед решением проблемы, бросая вызов нашим предположениям и ожиданиям.

Эти и другие объекты увлекают нас, даже соблазняют, вовлекая все наше тело в мультисенсорное и когнитивное взаимодействие с ними. Они создают условия, при которых мы стали бы более мудро, оптимистично и гибко подходить к решению проблем. Их общие формы, материалы и детали подобраны и выстроены так, чтобы соответствовать ассоциативным, неосознаваемым способам, с помощью которых мы, люди, воспринимаем окружающий мир. Наделенные характером, они прослоены смыслами и пронизаны праймами, воплощенными и связанными с местом схемами и метафорами. Намеренно сооруженные как обстановки действия, отражающие социальную природу институтов, которые они вмещают, они обогащают наше восприятие их как мест физической реализации нашей общественной жизни. И из-за воспоминаний, которые мы формируем в таких обстановках, а затем воспроизводим и полагаемся на них в течение всей последующей жизни, они буквально создают основу, при помощи которой мы определяем и постигаем, кем мы являемся. Обогащенные среды, будь они фокусирующими или восстанавливающими внимание, внушающими благоговение или отстраняющими, или просто успокаивающими, всегда будут наиболее подходящими для человека – только там он сможет достигнуть личного, семейного и общественного благополучия, реализовывать себя и совершенствоваться. Понимание этого изменяет сущность нашей политической и социальной ответственности за строительную среду. Это бесспорно доказывает, что эмпирический дизайн – не факультативен. Улучшающие жизнь возможности могут быть буквально встроены в постоянные ландшафты и городские пейзажи нашей жизни – в наши дома, школы наших детей, наши рабочие места, наши улицы, парки, спортивные и детские площадки. Установив, что влекут за собой принципы дизайна обогащенных сред, мы должны отвести им центральное место в «подходе с точки зрения возможностей» и учесть в системе расчета показателей развития по всему миру, в том числе в Международном индексе счастья и Индексе развития человеческого потенциала ООН. Нацеленный на человека, эмпирический дизайн должен рассматриваться как фундаментальное право человека, каковым он и является.

Обогащенные среды способствуют сознательным когнициям. Сознательные когниции ведут к субъектности

Остается обсудить еще один, последний, аспект обогащенных строительных сред: их способность сдвигать нас с обычной неосознаваемой эгоцентрической точки зрения. Если мы представим человеческое сознание как диапазон от неосознаваемых до сознательных когниций, то обогащенная среда может, миновав эту шкалу, привести нас к более осознанному пониманию. Антонио Дамасио пишет, что и люди, и животные «формируют интенции, формулируют цели и выполняют действия» в процессе сбора информации из сред, в которых они обитают, но, насколько нам известно, только люди «обладают способностью делать это, одновременно опираясь на внутренние схемы пространства их тел и пространств, окружающих эти тела, чтобы понимать, что они делают, почему они это делают и где они находятся или не находятся». Эта способность думать и действовать, в то же время наблюдая за собой думающим и действующим, называется метапознанием. Это понимание, основанное отчасти на человеческой способности смотреть на себя со стороны, или, если перейти к терминам психологии среды, аллоцентрически, т. е. извне, а также эгоцентрически, изнутри, от нулевой точки нашего тела. В отличие от неосознаваемых и отвлеченных способов, с помощью которых мы по преимуществу воспринимаем окружающую среду, сознательно мысля, мы видим себя физическими, думающими существами в гипотетической аллоцентрической перспективе, представляя себя телами в пространстве среди других тел и других объектов.

Чтобы дизайн мог сместить – а в некоторых случаях смести – наши когниции с бессознательного конца спектра к его более или полностью сознательному концу, дизайнер должен вывести нас из обычного, определяемого привычками, состояния и заставить присутствовать в нашем окружении. Сама такая среда помогает нам осознать интерактивную природу наших отношений с собственными телами, миром природы, социумом и самой собой, и только тогда мы можем осмыслить наш опыт с многочисленных точек зрения. Почему это желательно? Потому что достижение понимания того, что мы сами – дискретные существа, занимающие определенное место в этот и больше никакой момент времени, обостряет наше ощущение себя и индивидуальностями, и участниками коллектива в наших мирах.

Что каждый человек способен делать и кем быть? Независимо от того, где мы живем, мы должны чувствовать, что принимаем участие в планировании наших дней и недель, что мы в некоторой степени контролируем траекторию своей жизни и способы ее проживания. Обеспечивая памятными впечатлениями, обогащенные среды обостряют наше чувство места. И они закладывают фундамент для того, чтобы мы могли играть более активную роль в формировании наших рукотворных сред. Каждая новая обогащенная среда способна стать поворотной точкой, где прервется цикл самовоспроизводящейся нищеты, в которой живет большинство людей, и начнется возвратное движение к самовоспроизводящемуся достоинству. Люди будут ожидать и настоятельно требовать большего от мест, в которых они живут. Они будут активнее работать, чтобы обеспечить то, что требуется, чтобы сооружаемое отвечало этим более высоким ожиданиям.

Смотреть и двигаться вперед

Больше, чем когда-либо, сегодня мы склонны ожидать, требовать и помогать создавать обогащенные среды. Мы знаем на много порядков больше об эмпирических нуждах человека, и с каждым проходящим годом эти знания увеличиваются. Климатические изменения заставили нас острее почувствовать взаимозависимость сред, строительной и природной, возбудив общемировую дискуссию о том, как мы распоряжаемся ресурсами и ландшафтами, и эта дискуссия продолжится и в ближайшие десятилетия. Одним из последствий изменения климата стало изменение образа действий дизайнеров. Как мы видели по шотландскому парламенту, строительство которого было завершено в 2004 году, три профессии – архитектура, ландшафтная архитектура и градостроительство – начали воссоединяться и взаимодействовать после десятилетий более или менее разобщенной деятельности. Новые цифровые технологии проектирования и производства обладают потенциалом сделать возможным учет непрерывно расширяющегося спектра эмпирических потребностей человека, даже в мегамасштабах, которых требуют нынешние города. Компьютерный дизайн дает набор мощных инструментов, существенно расширяющих диапазон форм, которые могут быть экономично разработаны, произведены или построены. Цифровое моделирование позволяет практикам оценить бесчисленные вариации форм беспрецедентной сложности, в то же время сохраняя дизайн, который придерживается предварительно заданных параметров. Недорогая 3D-печать теперь позволяет дизайнерам быстро воплощать свои идеи в моделях. Все больше новых инструментов будет доступно для проверки эксплуатационных качеств и другого рода тестов на этих моделях. Компьютерные симуляции звуков, ветра и других условий существуют уже несколько лет. Виртуальная реальность столь существенно усовершенствована, что нейробиологи могут теперь исследовать неврологические и психологические реакции людей на виртуальные среды в режиме реального времени, как это делается сейчас со StarCAVE в Университете Калифорнии в Сан-Диего.