Книга Короли Лероса - Александр Арсентьев

Практически немедленно за этим маневром собравшиеся на площади были окружены плотным кольцом королевских стражников и солдат с копьями. Вооруженные до зубов воины внезапно явились к месту сбора со всех направлений, ведущих к площади. Крайние ряды горожан, в тылы которых нацелились острия копий, с опаской оглядывались на блестящие доспехи и сверкающую сталь. Многие пытались убраться подальше и, усердно работая локтями, пробирались в глубь толпы. Вскоре сумятица среди собравшихся сошла на нет – те, кто уже не сумел пробить плотные ряды, с тоской попавших в капкан животных искоса поглядывали на грозных воинов и старались, поднявшись на носки, сосредоточиться на том, что происходило у эшафота.

Коротко протрубил рог, и тяжелые створки дворцовых ворот медленно растворились. Многочисленный отряд, сверкающий доспехами, мечами и копьями, словно клин, рассек нестройные ряды собравшихся. За щитами и холодной сталью авангарда следовали, звеня ручными и ножными кандалами, трое приговоренных. В их потухших глазах читалась обреченность. Изредка они бросали в толпу взгляды, полные отчаянной надежды, но натыкались лишь на волну неподдельного интереса к происходящему, реже – на робкие сочувствующие взгляды.

Отконвоировав преступников, стражники тройным кольцом окружили эшафот, развернувшись к беснующейся толпе. Острия копий и обнаженных клинков немедленно устремились в сторону особо ретивых зрителей. Словно по волшебству, передние ряды тут же осадили назад, уплотнив живую массу до такой степени, что из центральной ее части раздались яростные крики и грубая брань. Теперь собравшиеся напоминали своим видом стадо скота, которое загнали в тесное стойло. Но уже через несколько минут толпа успокоилась, обратив взоры на место предстоящей казни.

Стражники сноровисто привязали преступников к столбам. На эшафот медленно поднимался высокий худощавый распорядитель в малиновой мантии, за которым, сопровождаемые скрипом деревянной лестницы, следовали два могучих человека в колпаках, закрывающих лица. Распорядитель откашлялся, развернул перед собой свиток и, с неожиданной для его комплекции силой в голосе, провозгласил:

– Жители Санирада! Сегодня все вы будете свидетелями справедливого возмездия, которое настигнет преступников, посмевших посягнуть на самое святое – королевскую власть, дарованную ее носителю Четверыми. Вследствие неопровержимых доказательств они были признаны виновными без решения суда, ибо подобные деяния ставят их вне закона. Итак, в отношении ремесленника Кайлина из рабочего квартала будут применены «Когти орла».

Распорядитель умолк, давая толпе время на осознание того, что ожидало первого из приговоренных. Люди затаили дыхание – давно уж королевские указы не были столь жестоки. «Когти орла» подразумевали сдирание железными крюками с подвешенного человека кожи и мяса вплоть до его смерти от неимоверных страданий.

– Молодой и неразумный лекарь Эльтар, – продолжил человек в мантии, – пройдет очищение через распиливание.

Когда один из палачей, сверкнув через узкие прорези для глаз колючим взглядом, поднял вверх ужасающую двуручную пилу, над толпой пронесся тихий стон.

– И, наконец, – возвысил голос распорядитель, – книгочей Райн, призывавший на площадях достойных людей к свержению наместника, познает свои грехи посредством «Обруча Охтама»! Пусть эти казни станут для всех вас тяжелым уроком, осознанием того, что противиться королевской власти – отвергать само существование богов. Примите это как должное, жители великого Лероса!

Над площадью повисла мертвая тишина. Худой человек в мантии поощрительно кивнул палачам, повернулся и направился к лестнице. Его гордое шествие прервал дерзкий выкрик из застывшей людской массы:

– Эти люди виновны лишь в том, что осуждали право убийцы на трон! Собратья, не дадим свершиться акту истинного зла!

Мгновенно толпа всколыхнулась. Противоречивые по своей сути настроения охватили присутствующих на королевской площади.

– Святотатец! – повернув голову в сторону выкрика, прошипел полный старик в кожаном фартуке.

– Да, эти люди невиновны! – звонкий голос юнца в рваном камзоле был сопровожден многократным залихватским свистом, раздавшимся из нескольких мест сразу.

– Слава справедливому суду Санирада! – срываясь на хрип и брызжа слюной, заголосила женщина с синюшным лицом. – Слава королю Иктону!

Разрываемая страстями толпа пришла в движение. Противники и почитатели узурпатора вцепились друг в друга. Обезумевшая человеческая масса всколыхнулась, вытесняя крайние ряды навстречу копьям стражи. С жуткими криками несколько человек приняли в свои тела холодную сталь. Ярость, гнев и паника охватили собравшихся на площади. Словно одно бурлящее и клокочущее целое, скопище людей металось меж копий стражи.

– Режь королевских ублюдков!!! – истошно заорал безногий одноглазый калека Кастор, размахивавший кривым ножом с высоты плеч смуглого верзилы.

Практически мгновенно его грудь пробила стрела. Кастор изумленно взглянул на дрожащее оперение и мгновенно умер. Спустя миг две стрелы поразили человека, державшего его.

– Лучники! – воскликнул молодой ремесленник, указывая пальцем на крышу здания купеческой гильдии.

И действительно, пара десятков стрелков, неустанно заряжая свои тугие луки, планомерно расстреливала бойцов той самой группы восставших, что рассредоточилась ранее по площади. В толпе тут же стали образовываться бреши – животный инстинкт гнал людей прочь от сторонников Тулавра и прочих заговорщиков, выкрикивающих смелые лозунги. Уже через несколько мгновений большая часть заговорщиков походила на ежей, стрелы буквально нашпиговали протестантов. Те же, кто уцелел, пытались выбраться из толпы, но, уже прорвавшись наружу, были встречены копьями стражников.

Вскоре стихийный мятеж полностью подавили. Сторонясь тел убитых заговорщиков, люди, привлеченные окриком распорядителя, вновь обратили взоры на эшафот.

– Мне очень жаль, – криво улыбаясь, произнес распорядитель, – что благочестивым и преданным власти людям пришлось стать свидетелями смертей отребья, пробравшегося на место экзекуции. Но я попрошу вас всех успокоиться. Так или иначе, казнь будет приведена в исполнение. Да свершится акт правосудия!

После этого он окончательно покинул помост, а перед жителями Санирада словно воплотилось царство Охтама…

Скинув с себя оцепенение, палачи разорвали на первом приговоренном жесткое рубище и подвесили его за кандалы на столбе, развернув спиной к толпе. Прихватив с импровизированного стола большие металлические крючья, изуверы погрузили их острия в извивающееся тело ремесленника. Исполненный нечеловеческой боли крик пронесся над толпой… Рывок – и два лоскута кожи содраны с тела жертвы. Изверги же вновь погрузили крючья в истекающее кровью трепещущее тело… И так раз за разом, пока ужасающими крюками не было вырвано несколько ребер.

Оставив висеть еще подергивавшееся, но уже мертвое тело, палачи направились к рыдавшему от страха лекарю. Они бесцеремонно освободили его от одежды и подвесили вниз головой, привязав за ноги между двух столбов. Улыбнувшись, один из палачей водрузил зубья пилы на промежность преступника, судорожно бившегося в панике. Пила соскочила… Тогда палач, наклонившись, коротко ударил приговоренного в челюсть. На несколько мгновений тот замер. Эта пауза дала возможность приступить к исполнению приговора. Отвратительный хруст раздался в повисшей над площадью тишине. Бедный лекарь немедленно очнулся, и тело его отчаянно изогнулось… Но пила уже запустила свои цепкие зубы в его плоть… Мелкие фонтанчики крови окропили балахоны извергов, продолжавших по очереди тянуть на себя рукоять пилы. Собравшимся казалось, что прошла целая вечность до того момента, как ужасное орудие дошло до груди бедняги. Крики стихли, тело замерло…