Книга Атомная крепость - Федор Березин

Само собой, на борту «Королевы» заметили вращение верхней шестистволки на передней машине. Наверное, еще и подумали, какой же там неугомонный пулеметчик: всю дорогу с чем-то возится, шлифует чего-то. Периодически даже тренируется с наведением. Нет бы дремал себе спокойнехонько: служба ж — не бей лежачего. А сейчас кто-то из них совсем, может, возмутился. Надо же, отрабатывать наведение на своих боевых товарищах! Не исключено, что некто постарше званием поставил задачу сидящему позади радисту запросить «борт „один“»: чего там за внеплановые учения с заряженным оружием? Пусть, мол, этому пулеметчику «один» вставят клизму поглубже.

Однако вряд ли коллега-радист хоть что-то успел. Да и кто-либо другой тоже.

Бюрос-Ут надавил обе скобы — запирающую и курок. Экономить боеприпасы не стоило совершенно. Пулеметные стволы колотили, а он все не отпускал скобу. Пожалуй, секунд двадцать кряду. Жуткий расход ресурса!

С омертвевшим выражением лица под маской он наблюдал, как лопнула шикарная стеклянная сфера, отороченная меридианами креплений. Он исколошматил ее всю, не оставив живого места. А что было делать? В двигатель попасть было сложней. К тому же их целых шесть. Массаракш его знает, вдруг «Королева» способна дотянуть и на трех? Затем кабина бомбовоза сопровождения вспыхнула. Все, здесь более не о чем беспокоиться. Разве что о своей душе. Но ныне уже не до этого.

Ожил селектор внутренней связи. Кажется, давно ожил. От даже не тарахтения, а рева пулеметной машинки Бюрос не слышал абсолютно ничего. Ладно, и так можно прикинуть, что там примерно и как: «Пулеметчик „три“, что происходит? Что за стрельба? Доложите…». Сейчас доложим. Почему бы, собственно, и не доложить? В конце концов, пусть это будет и не «Иду на Вы!», но хоть имитация оного.

Бюрос-Ут легко, в мгновение ока, перенацелил подчиненное железо. Весьма вероятно, сейчас его красивым падением вовсю любуется пулеметчик «три» на корме.

— Командир «Королевы»! Экипаж! — сказал, вернее, крикнул из-за собственной глухоты Бюрос-Ут. — Я знаю, вы меня не поймете! Но так надо! Нет, я не имперский шпион! Но допустить то, что мы делаем каждый день, я не могу!

Ладно, разговаривать более, а уж тем паче читать лекции не имело смысла. Да и цинично, в конце концов. Он был убийцей, серийным убийцей, и прекрасно это понимал.

Для стрельбы по собственному килю никакое увеличение не требовалось. Массаракш знает, сколько пуль выплеснулось в несколько секунд. Бюрос даже удивился. Хвост бомбовоза попросту оторвало и выбросило в атмосферу. Надо же! Он почему-то думал, что эта штуковина гораздо прочней.

Так, теперь авиационный агрегат совершенно неуправляем. Но только Мировой Свет знает, на что способны опытные пилоты в чрезвычайной ситуации. На всякий случай требовалось добивать.

Он развернул шестиствольную пулеметную машинку на сто восемьдесят градусов и опустил ее, как мог, низко. Нет, даже, несмотря на выкрученный стопор, не получалось попасть в далекий фонарь. Разве что в самый-самый краешек. Была не была!

Машинка заработала. Бюрос-Ут попробовал и так и эдак. В смысле, раскачивая ее вверх-вниз, не прекращая стрельбы. Что-то сыпануло по стеклу его стеклянного пузыря. «Ага, это все-таки осыпавшиеся стекла выпуклости главного фонаря. Так-с! Теперь у них там разгерметизация. Но вдруг еще не смертельно?» Он снова дернул машинку, поставив почти по траверсу к фюзеляжу, и снова попробовал опустить стволы. Удивительно, но здесь все оказалось в ажуре! Он легко взял на прицел крайний правый двигатель на самом кончике плоскости. Снова гашетки, и оранжевое пламя сразу пыхнуло и тут же вытянулось в параллель курсу. Странно… У них еще был какой-то курс… Так-с. Ну, один двигатель из шести — ущерб незначительный. В конце концов, одна из причин, почему их втюхивают так помногу, это повышение живучести. Бюрос развернул машинку в диаметрально противоположную сторону и нашел крайний движок слева. А вот надавить гашетку не успел…

Сиденье под ним дернулось, отбросив человека на стекло. Массаракш! Но нет, никто не проник в «пузырь» по ходовому туннелю. Никто не расстреливал его из штатного «бурбера». Дважды Массаракш! С этой возней с ключами Бюрос отстегнул ремни, а потом забыл нацепить обратно. Теперь его бросило к другой стороне. Он ухватился за рукоятку пулеметной машинки. Подтянулся. Бомбовоз бросало в атмосфере как щепку. Бюрос-Ут чуть не разбил нос о механику пулеметов. Снова сел. Нашел ремни. Куда там! Его снова подкинуло. Он дотянулся до курковых скоб. Сделал попытку нацелить технику в прикидку. Очередь саданула куда-то в Мировой Свет. Еще одна. Теперь в Сферу Мира.

Бомбовоз лег на бок. Впервые за время этого полета Бюрос-Ут увидел землю внизу. Какие-то зеленые клочки, затем горы, снова и снова. Они были такие похожие. Никак нельзя было понять, где тут чьи? Как маркируются государственные границы?

Чья-то неизвестная земля надвигалась. Очень, очень стремительно. Пулеметчика снова подбросило. Кажется, он вывихнул кисть, пытаясь удержаться. Бессмысленно…

Снова прижатый к стеклу «пузыря» носом, он с интересом понаблюдал, как левая плоскость с тремя совершенно исправными двигателями переломилась. Продолжая как ни в чем не бывало вращать винтами, она укатила куда-то вперед по курсу движения. Да, вот теперь никакого курса у них уже точно не было. Гор внизу стало гораздо меньше, но зато они резко увеличились в размерах. По краю мелькнуло что-то белесое, гораздо ближе, чем горы. Парашют! Надо же, кто-то из экипажа умудрился катапультироваться! Везунчик, однако.

Удивительно, но на душе почему-то стало легче…

© Стругаций А.Н., Стругацкий Б.Н., 1969.

© Березин, Ф.Д., 2011.

© ООО «Издательство Астрель», 2011.