Книга Проклятие дома Ортанов - Денис Юрин

– Как ты здесь оказался?! – решив не провоцировать низкорослого толстяка демонстрацией своего праведного возмущения, довольно спокойно и бесстрастно спросила Танва. – Как смог пробраться сквозь туман и что ты делаешь с Тибаром?!

– Что делаю, что делаю?! Ничего не делаю, не получается ни черта! – внезапно прокричал разозленный толстяк и, ловко развернувшись на одной ноге, запустил в лицо растерявшейся Танвы окровавленной тряпкой. – Чего вопросы глупые задаешь?! Не видишь, что ли, не умею я идиотов лечить! Только повязки кой-как приладил, так нет ведь, надо ж было ему сразу вскочить и помчаться дурех всяких из беды выручать! У-у-у! – пригрозил кулаком перевертыш неподвижно лежавшему на столе графу. – Всю работу мою насмарку пустил!.. Не цените вы, орташки, чужого труда!

Отбросив пропитавшуюся кровью тряпку, которая, к счастью, не коснулась ее лица, вовремя прикрытого руками, девушка подошла к столу ближе и осмотрела раны графа, хотя, если честно признать, ее любопытный взгляд скользнул не только по раненой ноге, нескольким неглубоким порезам и разбитому затылку. Как поняла Танва из сумбурной речи Арториса, виновницей плачевного состояния Тибара была и она, поскольку именно она являлась той «дурехой», которой вельможа поторопился прийти на помощь и свел на нет все жалкие лекарские потуги толстяка.

– Раздел-то его зачем? – поинтересовалась белошвейка, осторожно разматывая кое-как намотанные вокруг ноги графа тряпки.

– Зачем, зачем? – проворчал Арторис, как ни странно, немного устыдившись недавней вспышки гнева. – Чтоб не убег! Вон он, какой попрыгун! Я ж не знал, что он сознания лишится и вот так вот смирненько лежать будет, прям как дохлый совсем. А вон в первый раз так уж крутился да вертелся, что пришлось связать…

– А ты сам-то откуда здесь взялся? И где мы находимся, что это за дыра? – пыталась расспросить толстяка девушка, но тщетно…

– Слышь, крысавица, ты бы тут не допросы устраивала, а ручками бы пошустрее орудовала. – Хозяин подвала был явно не в настроении разговаривать. – Давай вначале орташку подлатать помоги, а потом свои вопросы глупые задашь!

– Интересно, это почему же они глупые? – обиделась белошвейка.

– Потому что только тебе интересные! – буркнул в ответ Арторис и, нахохлившись, как замерзший воробей, отошел в дальний угол каморки, где и уселся на ворох грязного тряпья.

Как ни горько было Танве признаться, но уже давненько казавшийся ей не страшным, не грозным, а всего лишь нелепым бородавчатый сластолюбец кое в чем был прав: сначала следовало помочь Тибару, а уж затем выяснять, с какой это стати Арторис взялся его лечить.

– Хорошо, – кивнула Танва, принимаясь за перевязку, и начала ее, как и следовало, с того, что скинула непригодные, уже насквозь пропитавшиеся кровью тряпки на пол, а те, которые на что-то еще могли сгодиться, аккуратно разложила на краю стола. – Я графа перевяжу, а потом ты на все мои «глупые» вопросы подробно ответишь!

– Ну вот еще, – недовольно хмыкнул из своего угла толстяк. – Три вопроса, три ответа… Неохота мне что-то языком зазря трепать…

– Почему три? – искренне удивилась Танва.

– Ты что, маленькой никогда не была? – огорошил ее внезапным ответом Арторис. – Тебе бабка на ночь сказки никогда не рассказывала? Больше трех желаний загадывать нельзя, больше чем на три вопроса нежить не отвечает… не положено вам большего, людишки!

Аргумент показался Танве весьма сомнительным, но впустую тратить время на споры с перевертышем ей не хотелось. Она бы и так, без всяких условий помогла Тибару, ведь неподвижно лежавший перед ней на столе красавец рисковал собственной жизнью ради ее спасения. К тому же белошвейка теперь еще сильнее чувствовала, что в круговороте событий, в который она случайно попала, ей не выжить одной, без поддержки хоть и ослабевшего, но все же имевшего силу Дома Ортанов. Она увидела слишком многое для простой смертной, и об этом было известно не только графским слугам, но и гаржам, для которых жизнь человека – ничто.

Перевязать рану чуть выше колена оказалось самым простым. Залепленный кровью затылок тоже доставил немного хлопот, а вот с глубокими ранами на теле графа Танве пришлось основательно помучиться. Тряпки были слишком короткими, и их никак не удавалось прочно закрепить на богатырской груди. Пока Тибар лежал в беспамятстве, все вроде бы было хорошо, но белошвейка боялась, что, как только раненый очнется и начнет двигаться, вся ее хитроумная конструкция из множества лоскутков да узелков не продержится долее пары минут на гибком, мускулистом теле. В конце концов решив, что она сделала все возможное в жутких подвальных условиях, Танва швырнула под ноги остатки ненужных лоскутков и повернулась к притихшему, но внимательно следившему из своего угла за ее работой Арторису.

– Вот вроде бы и все… чем еще помочь ему, я не знаю! – честно призналась белошвейка.

– Не волнуйся, Ортаны живучи, как блохи, через четверть часа оклемается и сразу орать почем зря начнет, – ответил толстяк и, вдруг высоко подпрыгнув, ударил кулаком по стене.

Девушка испугалась и вскрикнула, на всякий случай прикрыв лицо руками, но тревога оказалась напрасной, толстяк не желал ей зла, а всего лишь пытался проделать в стене дыру… надо сказать, не безуспешно. Как-то умудрившись уцепиться левой рукой и пальцами босых ног за выступающие камни кладки, низенький перевертыш с трех мощных ударов выдолбил в стенке под самым потолком небольшое отверстие, а затем, к удивлению белошвейки, просунул в него голову.

– Вот и все, туман рассеялся, а с ним и чары ушли, – спрыгнув на пол, заявил толстяк, с важным видом хлопая ладонью о ладонь. – Задавай свои вопросы, да драпаляем отсюда быстрее! Стражники назойливей гаржей бывают, да и безликие нас все равно искать вскоре начнут, только вот дух переведут… А их еще ой как много осталось!

– А как же граф?! Неужели здесь его оставим?!

– Это был первый вопрос? Мне на него отвечать?! – неожиданно для девушки Арторис рассмеялся, а затем произошло уж совсем невероятное – зловредный толстячок по-доброму улыбнулся. – Что, втюрилась, замарашка, в Его Сиятельство? Не боись, не брошу твоего драгоценного! Правда, понять не могу, что ты в нем такого нашла, я вроде ничем не хуже, а кое в чем и стократ лучше буду!

Щеки растерявшейся девушки зарделись румянцем. Танва не могла ответить на этот вопрос даже самой себе: язык не поворачивался сказать однозначное «да», но и «нет» выходило не таким уж и твердым. Тибар был красивым мужчиной и в последнее время проявлял к ней заботу, никак не объяснимую с учетом ее низкого происхождения. Она боялась его, чувствуя мужскую силу и непреклонную волю, но в то же время что-то и тянуло к нему, заставляло ее бедное сердечко учащенно трепетать в груди, когда вельможа был рядом. Девушка не разобралась в своих чувствах и вряд ли когда-нибудь смогла бы это сделать, тем более что она прекрасно понимала – если даже чаша весов склонится к ответу «да», то это все равно ничего не изменит. Выживут ли они или нет, падет ли Дом Ортанов в войне с гаржами или выйдет победителем, как бы ни сложилось будущее, но ей и красавцу, лежащему сейчас на столе, не суждено быть вместе… она всего лишь молоденькая смазливая простушка, а он родовитый вельможа. Ее молодость вскоре уйдет, а красота увянет, Тибар же навеки останется богатым и знатным красавцем, непринужденно, мимоходом разбивающим сердца как простушек вроде нее, так и настоящих светских дам…