Книга Милослава: (не)сложный выбор - Марианна Красовская

Удивительное дело: если для работы с водой мне требовалось время и концентрация, то снег слушался меня с полужеста. А возможно, я просто достигла того уровня управления своим даром, к которому стремится каждый взрослый маг.

Отец всегда говорил, что зрелый маг пользуется своими силами так же легко, как руками или ногами. И как рука или нога, магия хрупка, ее легко повредить, если попытаться сделать что-то неправильное, чуждое ей.

К примеру, магией не убивают. Напрямую не убивают, конечно. Если маг пытается забрать с помощью своих способностей чужую жизнь — сжечь противника, или утопить, или лишить воздуха — он умрет вместе со своей жертвой. Впрочем, ограничения очень расплывчаты. Хуже всего огневикам: они не могут напрямую ударить огнем врага, потому что риск сжечь его заживо очень высок. Приходится бить рядом. Воздушник может подтолкнуть жертву к краю пропасти, но оступится и упадет вниз она сама. Водник может захлестнуть струей, подмыть осадные орудия, увести воду из колодцев осажденного города.

Все мы сумеем убить при необходимости.

Труднее всего природникам — их магия способна только давать жизнь или лечить. Конечно, есть некроманты, но они столь редки, что каждый состоит на учете у государства. Они тоже природники, только с вывернутым даром. Целители лечат живой организм, некроманты оперируют с мертвой плотью.

Помимо даров четырех стихий есть провидцы или, как их называют в Степи, оракулы. У некоторых рас магия узкая, словно частичная. Лошадники у степняков, знахари у славцев, друиды и следопыты у оборотней. На море ценятся ловцы течений, среди жителей гор — камнеслышцы. И, конечно, в любой деревне будут рады предсказателю погоды.

Здесь, на севере, дар водника оказался не менее востребован, чем в жаркой Степи. Да еще собрать снег, свободно лежащий на земле или парящий в воздухе — гораздо проще, чем вытащить из-под земли водяную жилу. И всё же мне казалось, что я стала сильнее, чем раньше.

Оттого ли, что я Браенг? Что это исконно моя родовая земля?

Проверить это несложно: у меня рядом есть еще один представитель рода для сравнения. Спросила у дующегося Кира. Он буркнул, что ничего подобного не ощущает. Интере-е-есно.

Супруг мой упорно рвался в путь, к шахтам. Насилу Киру удалось его отговорить: наши с ним силы еще не восстановились окончательно, а передвигаться в снежном вихре нам понравилось чрезвычайно. Вряд ли теперь мы захотим идти пешком. Единственная для нас с Кирьяном трудность состояла в том, что мы не знали дороги. Для этого нам был нужен лорд Оберлинг.

Дом Людвига, который считался в деревне самым роскошным, нас вмещал с некоторым трудом. Мы сидели в комнате для приема гостей на первом этаже, разместившись прямо на полу, на ковре возле камина. Единственное кресло занял хозяин. Кресло было сделано на заказ, широкое, прочное.

Сарина хлопотала на кухне.

Когда-то в этом доме были дети, но теперь они выросли. Старшая дочь хозяев недавно вышла замуж, а оба сына учились в столице — один в военном училище, другой в магической школе. Людвиг очень гордился своими детьми, особенно младшим сыном, в котором неожиданно для всех прорезался целительский дар.

— Путь воина почетный и прибыльный, — говорил он. — Особенно если ты дружишь с удачей. Но целителем быть много лучше. Жизнь у него спокойнее, без работы не останется.

Сам Людвиг воевал вместе с Оберлингом, он его и привез в замок после страшной битвы с северными троллями.

Да, профессия воина, хоть и прибыльна, очень опасна. Шансы вернуться с войны невелики, а шансы вернуться здоровым — и того меньше. И тем не менее, Сарина отпустила своего сына. Он будет воином, как его отец, а прежде дед и прадед. Не лорды, но оруженосцы и верные защитники своего сюзерена.

Людвиг служил Максимилиану, был его правой рукой и верным другом. Его отец служил отцу Оберлинга. Сын бы верой и правдой служил сыну Макса… Если бы у Макса были дети.

Исподлобья я поглядела на супруга. Не слишком честно с моей сторону лишать его возможности иметь ребенка. Да и замок Нефф — лучшее место для воспитания малышей. Куда лучшее, чем Степь, к примеру. Мой супруг стал бы неплохим отцом, как мне думалось. Ребенок дал бы ему смысл жизни. А что до меня — я, хоть и не люблю детей, рожать их здесь не боюсь. В отличие от Степи. Здесь рядом со мной будет повитуха, а возможно и целитель. Здесь будут и няньки, и кормилица, если нужно.

Вообще-то я уже не собиралась ни в какую Степь. Таман наверняка уже женился. Он-то, по их обычаям, и вторую жену взять может, но я на такое унижение никогда не соглашусь. Я не таю на него обиды — выхода у него не было. Хан обязан жениться и нарожать кучу наследников. Никто не позволит ему ждать невесту годами, каким бы он ни был прогрессивным правителем.

Оберлинг добр ко мне. Он относится с уважением. Муж из него, признаться, вышел очень славный. Куда лучше, чем был бы из Волчека или из того же сиятельного кнеса Ольховского. Может, и стоит подумать о детях? Другого-то супруга у меня всё равно не будет. А коли так, то чего тянуть? Чем моложе роженица, тем легче она восстанавливается. Совсем без детей тоже нельзя — нужно кому-то землю передать, род продолжить. Нет, мне на род Оберлингов плевать. Но земля эта наша, в смысле Браенгов. Наша и останется. Неужели я замок Нефф в чужие руки отдам? Разобраться бы только сначала с убийствами жен. Повторить судьбу третьей леди Оберлинг мне бы не хотелось.

— Миледи, — прервала мои мысли Сарина. — Пришли люди… просят помочь убрать снег из разрушенных домов. Пат — бортник, у него в подполе несколько бочек с медом. Достанем и наварим медовухи на завтра.

Я кивнула и поднялась с пола. Отчего бы не помочь? За окном уже смеркалось, снег звонко скрипел под ногами. Длинные синие тени от заснеженных деревьев казались причудливыми узорами, будто вышивкой лежащие на покрывале. Снег убрала быстро — никаких сложностей не случилось. Мужчины вытащили из полуразрушенного дома три пузатых бочки, а вслед за ними несколько головок сыра и мешки с овощами. Женщины выносили из дома подушки, одеяла, какие-то вещи. Ребятня путалась под ногами, больше мешая, чем помогая, но детей прочь не гнали, напротив, поручали им несложные дела: снег смахнуть, что-то небольшое унести. Мне это очень понравилось: в отцовском поместье принято по-другому. У нас малышня по большей части сидела по домам со стариками или бегала без присмотра.

Женщины передо мной робели. Кидали любопытные взгляды, нюхали воздух (оборотни же), но близко не подходили, зато у детей никакого страха не было. Несколько раз меня едва не сшибли с ног. Когда очередной мальчишка с силой врезался в меня и запутался в длинном широком плаще, одна из местных дам всё же подскочила, отвесила звонкий подзатыльник парню и путанно принялась извиняться, рассказывая, что дети устали сидеть по домам в непогоду и чуть не сходят с ума от свежего воздуха. Как будто я не понимала!

Улыбнулась приветливо, сказала, что не сержусь, спросила, сколько у нее детишек. Оказалось, сразу четверо: двое парней и маленькие дочки-близнецы. У оборотней двойни — нередкое событие.