Книга Ревизор 2.0 - Геннадий Марченко

За ближайшие две минуты Лютикова выложила императору то же самое, что когда-то услышал Копытман. Правда, на этот раз поблизости оказался Мухин, который, представившись, внёс дополнительные сведения в рассказ помещицы.

– Вон оно что… – протянул государь. – Что же вы, сударыня, вводите людей в заблуждение?

– Отец родной! – найдя всё-таки повод, бухнулась в ноги Николаю Павловичу помещица. – Не губи, батюшка, и так уже по миру иду, в разорении нахожусь! Того и гляди имение закладывать придётся. А говорить они чего только не наговорят, лишь бы вдове законную пенсию не платить.

– Александр Христофорович, голубчик, – повернулся государь к Бенкендорфу, – не сочтите за труд, запишите вкратце суть дела, а после поручите устроить дознание, дабы поставить наконец точку в этом вопросе.

– Будет исполнено, ваше величество! – отрапортовал тот, делая команду ещё одному человеку, который ехал во второй, с виду попроще карете, и тот тут же приготовил дорожный письменный набор.

На какое-то время Бенкендорф и его писарь отвлеклись беседой с помещицей и судьёй. Недопейвода бодро конспектировал увиденное и услышанное графитовым карандашом марки Koh-i-Noor Hardtmuth в блокнот, от усердия даже высунув кончик языка. А государь, кивнув на приглашение градоначальника отобедать, неожиданно обратил своё внимание на стоявших поблизости Мухину и Копытмана.

– Сударыня, позвольте узнать ваше имя?

– Елизавета Кузьминична Мухина, дочь уездного судьи Кузьмы Аникеевича Мухина, – чуть слышно произнесла девица.

– Ага, так это ваш папенька, – понятливо кивнул Николай. – А это, судя по тому, как вы его держите, ваш супруг или жених? Или всё же брат?

Лизонька залилась пунцом, а Копытман, сглотнув застрявший в горле ком, выдавил:

– Пока ещё в статусе жениха. – И краем глаза уловил одобряющий взгляд невесты.

– Что ж, достойный выбор. Может, представитесь?

– Копытин Пётр Иванович.

– И в каком вы звании?

Копытман замялся, чувствуя, как воротник сдавливает шею. Слова застряли в горле, он уже весьма живописно представлял себя бредущим в кандалах по этапу.

– Коллежский асессор, – заметив некую нерешительность любимого, подсказала судейская дочка.

– Погодите, не тот ли вы Копытин, что писал мне донесение о расследовании, проводимом якобы по моему указанию в N-ске? – обернулся прислушивавшийся к разговору Бенкендорф.

«Всё, приплыли, – обречённо подумал Пётр Иванович. – Кина не будет, электричество кончилось».

– Я, ваше сиятельство, – покаянно опустил голову Копытман.

– А в каком же, позвольте полюбопытствовать, ведомстве вы служите? Что-то я не пойму по вашей форме…

– Ваше сиятельство, – выдохнул несчастный попаданец, – разрешите мне с вами поговорить наедине.

Пётр Иванович очень не хотел прилюдного позора. Наверняка тут же и арестуют, на глазах не только у всего честного народа, но в первую очередь Лизаветы и её папеньки. А такого падения, будучи человеком нравственно трепетным, он никак вынести не мог. Лучше уж постараться избежать чрезмерной огласки, хотя, как ни крути, в итоге всё тайное становится явным.

– Я вижу, у вас явно какое-то государственное дело, – вполголоса заметил император, не будучи посвящённым Бенкендорфом в суть полученного тем из N-ска письма. – Что ж, поговорите в карете, а я ещё пообщаюсь с людьми.

Однако в этот момент Копытман узрел, как стоявший в толпе побледневший Нехлюдов вытащил пистолет и поднял его дрожащей рукой, направив на императора[22]. Государь и его охрана по-прежнему не видели опасности, а вот какая-то баба, оказавшаяся рядом со студентом, испуганно взвизгнула, закрыв рот ладонью.

– Ваше величество! – завопил инспектор, и в каком-то кошачьем прыжке – чего он от себя совершенно не ожидал – прыгнул на императора, отталкивая его в сторону.

Случилось всё это одновременно со звуком выстрела, вызвавшем в толпе настоящий переполох. Не успел развеяться пороховой дым, как Нехлюдову, бросившему наземь пистолет, уже крутили руки солдаты императорской охраны. Ещё двое и Бенкендорф, кинувшись к государю, помогли ему подняться. На Петра Ивановича, сидевшего рядом в пыли, пока не обращали внимания, только Лиза рванулась было к возлюбленному, но папенька её благоразумно придержал, шепча на ухо, что с женихом всё в порядке.

– Verfluchte terroristen![23] – взволнованно воскликнул Бенкендорф. – Живы, ваше императорское величество?

– Кажется, да, – ответил слегка побледневший Николай I, отряхивая мундир. – Что это было? Покушение? Требую учинить немедленное расследование!

– Сию минуту, ваше величество… Сударь, вы не ранены? – Последний вопрос относился уже к Копытману, который без посторонней помощи сумел встать, подобрав с земли трость.

– К счастью, кажется, Бог миловал.

Только сейчас он представил, что бы могло случиться, угоди пуля в него, и Петру Ивановичу на мгновение стало дурно. Рядом нарисовался личный его императорского величества лейб-медик Вильгельм Казимирович Штольц, готовый немедля приступить к врачеванию, ежели его услуги кому-то – и в первую очередь самому государю – вдруг потребуются.

– Однако и гостеприимный у вас тут народец, – сказал император и приобнял своего спасителя. – Если бы не этот человек, то пуля попала бы в меня. Он настоящий герой!

– Местный хроникёр господин Недопейвода тоже проявил геройство, – вставил капитан-урядник, выталкивая вперёд смущённого корреспондента. – Он стоял рядом со злоумышленником и успел ударить его по руке, отчего пуля ушла вверх. Иначе если не вы, ваше величество, то господин Копытин могли бы быть ранены, а то и… Хм, в общем, обошлось, и слава богу.

«Выходит, – подумал Пётр Иванович, – не зря батюшка перед дуэлью просил не убивать Недопейводу. Он и впрямь принёс пользу, возможно, спас мою жизнь, хотя, скорее всего, думал в тот момент не обо мне, а об императоре».

– Что ж, получается, у нас тут сразу два героя, – улыбнулся в усы император. – Думаю, Александр Христофорович, оба достойны награды.

– Без сомнения, ваше величество, – подобострастно ответил Бенкендорф. – А вот и злоумышленник. Ну-ка, подведите его поближе, поглядим негодяю в глаза.

Прежде чем вверить студента в «ежовые рукавицы» Бенкендорфа, Николай Павлович решил самолично выяснить, почему этот неопрятный молодой человек покусился на жизнь царственной особы.

Слегка помятого Нехлюдова толпа хотела растерзать на месте, но была остановлена выстрелами в воздух, да и люди Неплюева знали своё дело, оттесняя жаждущих крови несостоявшегося цареубийцы обывателей. Так что государь получил возможность без лишних помех допросить студента, стоявшего напротив него со спутанными за спиной руками и опущенной головой, так что сальные волосы закрывали его лицо.