Книга Последний полет - Лиана Мерсиэль

Иссейя в ужасе отшатнулась. Что же это?.. Она не проводила Клыка через Посвящение, он не пил крови Архидемона – и все же ни в одном обращенном грифоне не встречала она такой ярости, что пылала в сознании старой птицы. Объяснение этому было только одно: магия, которую она использовала при Посвящении, повлияла на всех грифонов. И пусть сознание Клыка отличалось от сознания обращенных птиц, Иссейя не могла не узнать творение рук своих. Так берескарн отличается от гарлока, который его заразил, но оба суть одно и то же…

Как же это случилось? Да, она каждый раз заставляла грифонов поверить, что скверна в их крови – не более чем болезнь; они кашляли и чихали… но ведь это была не настоящая болезнь! Лишь маленький фокус, чтобы они не сопротивлялись обращению.

Или нет?

Она ведь почти ничего не знает о магии крови. Калиен едва успел преподать ей азы, когда она провела через Посвящение своего первого грифона. Но разве Калиен знал намного больше? Вдруг вышло так, что, внушая грифонам мысль о болезни, она действительно создала эту болезнь?

Магия крови – это запрещенное искусство, и те немногие, кто занимается им, действуют наугад, на свой страх и риск. Как и Иссейя. Когда она решила изменить ритуал Посвящения с помощью магии крови, она зашла слишком далеко. Глупо было уповать на то, что эта дерзость сойдет ей с рук.

И все же необходимо убедиться. Иссейя осторожно поднялась на ноги, начисто вытерла руки от крови и тихо вышла в коридор, где ее ждал Дунсан.

– Этот грифон участвовал в битве при Старкхэвене? Или Айсли?

– Нет. – Смотритель помотал головой. – Он ведь еще до того, как Андорал пробудился, слепнуть начал. Потому за весь Мор ни в одной битве и не был. Чудо, что он вообще до сих пор не помер от старости.

Иссейя печально кивнула:

– Он всегда так и жил – в полном одиночестве?

– Поначалу, как первые раненые грифоны тут стали появляться, мы их всех вместе кормили. Но Клык ведь уже почти слепой был, мог невзначай кого-нибудь задеть, а тем это не нравилось. Они к тому же чихали, а такому старику много ли надо? Хоть Первый Страж и говорил, что пустяки это, мы Клыка все равно отдельно закрыли – от греха подальше. Он уже несколько лет в этой каморке живет.

– Сколько именно?

Дунсан наморщил лоб:

– Так, это до Старкхэвена еще было, значит… он у нас года с двадцать первого один-одинешенек, может, с начала двадцать второго.

Два-три года. Иссейя с трудом продиралась сквозь туман мыслей. Если Дунсан все верно помнит, то, получается, Клык пробыл среди грифонов всего пару дней, а первые признаки болезни у него проявились лишь спустя несколько лет… Что-то не сходится.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– Ты его вылечишь? – спросил Дунсан, всматриваясь в ее глаза, словно силился прочесть в них ответ. – Ты знаешь, что с ним такое?

– Необходимо выяснить еще кое-что. – Иссейя покачала головой. – Посовещаться с другими магами. Сейчас я ничем ему не помогу.

– Но как же… как нам тогда быть?

– Помните о своем долге, – ответила Иссейя, глядя на седую морду Клыка. – И милосердии.

Через три месяца до Иссейи дошла новость: согласно приказу Первого Стража, всех грифонов, которые «демонстрируют дурной нрав безо всяких на то причин», кашляют и чихают кровью, а также тех, кто сражался с порождениями в годы Мора, необходимо уничтожить.

Это известие поразило эльфийку, словно нож в сердце. Стражи и раньше умерщвляли неуправляемых грифонов, но этот секрет всегда оставался в стенах Вейсхаупта. А если был обнародован приказ, значит агрессивные грифоны стали проблемой для всего Тедаса.

Вот только Стражи, к которым он обратился за помощью, могли предложить лишь одно решение – смерть.

И виновата в этом Иссейя. Сама она в этом ничуть не сомневалась, хотя по-прежнему почти ничего не понимала. Как так вышло, что ритуал, в котором участвовало лишь несколько птиц, сказался на всех грифонах? Как распространяется это странное состояние и существует ли способ лечения? Если представить, что эта хворь и правда обычная болезнь, то она может передаваться с капельками крови, которые попадают в воздух через клюв, когда грифон чихает… но как – как она может быть настоящей болезнью, если Иссейя сама это придумала?

Свои поиски Иссейя начала с Вейсхаупта: где же еще достать исчерпывающие сведения о грифонах? Однако, прилетев туда, она выяснила, что Дунсан не терял времени даром: вместе с несколькими Стражами он уже перерыл все, что только смог найти, вот только без толку – в чем она убедилась лично.

Тогда Иссейя полетела в Вольную Марку. Эльфийка слукавила, когда сказала Дунсану, что ей нужно посоветоваться с другими магами. Из всех магов крови, которых она знала, Мор пережили только она да Калиен. Остальные погибли в сражениях, причем многие осознанно искали смерти – словно надеялись гибелью искупить свой страшный грех. Но Иссейя рассчитывала обнаружить какие-нибудь книги, или дневники, или зашифрованные свитки – хоть что-то, что могло бы пролить свет на мучившую ее загадку.

Однако ее ожидания не оправдались. Она побывала в Старкхэвене и Киркволле, Тантервале, Оствике и Ансбурге, Камберленде и Викоме, но нигде не встретила ни малейшего намека на то, что искала.

Тогда она решила отправиться в Тевинтер. Ни для кого не секрет, что к магам крови тевинтерские магистры всегда относились весьма снисходительно – если не сказать тепло. Да что там: некоторые злые языки и вовсе утверждали, что в Тевинтере каждый магистр – маг крови, и именно поэтому империя, единственная во всем просвещенном мире, до сих пор против отмены рабства – нужно же как-то утолять их кровавый аппетит.

Иссейя слухам не верила, но то, как ее приняли в Тевинтере, почти убедило эльфийку в их правдивости. Безусловно, здесь, как и повсеместно, на Серых Стражей смотрели с благоговением как на спасителей Тедаса, и, конечно же, все знали о доблестном подвиге ее брата. Но тевинтерцы сразу дали Иссейе понять: единственная привилегия, на которую она может рассчитывать, – это пересечь границу государства, не опасаясь, что ее тут же схватят и продадут в рабство. Во всех библиотеках ее встречали одинаково холодно, а о том, чтобы взглянуть на книги в Круге Магов, даже и думать было нечего. Разговаривали с ней сквозь зубы и всем своим видом ясно давали понять: тебе нас не задобрить и не подкупить, так что убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову.

Иссейя бесилась, но ничего не могла поделать. Еще десять и даже пять лет назад она бы восприняла враждебное отчуждение тевинтерцев как вызов – и билась бы до последнего, чтобы изменить их отношение к себе.

Но сейчас, когда с каждым днем грифонов гибло все больше, а сопротивляться Зову становилось все сложнее, у нее попросту не было на это сил. Поэтому, проклиная тевинтерцев на чем свет стоит, она взобралась в седло Ревас и полетела прочь из их гнусной империи.

Оставался последний вариант.