Книга Одержимый магией - Роджер Желязны

Каждую ночь на протяжении первой недели пути он возвращалсяв свой сон, идя дальше и дальше. Огоньки больше сопровождали его, оставшись заВоротами. В полном одиночестве он бродил по чужой местности — серой ибронзовой, черной и коричневой — погруженной во мрак, черное небо тяжелымпологом нависало над головой. Лишь редкие красные всполохи указывали на то, гдедолжен быть восток. Это было царство камня и теней, песка и тьмы, холодных,пронизывающих ветров, внезапных огней и скуки. Все, что окружало его, вяловползало в его память, откликаясь равнодушными воспоминаниями. Это было царствозловещего, все чувствующего света, темных пещер и разрушенных статуй чудовищ имасок. Где-то в глубине, маленькая частичка его души горько жалела его,остальная часть его духа наслаждалась…

На следующую ночь он увидел обитателей — грубые чудовища,покрытые чешуей; нескладные, неуклюжие пародии людей с длиннющими руками — ониползли, скакали, преследуя одинокого человека, убегающего от них, на лицечеловека застыло презрение и отвращение.

Человек пробежал между двумя каменными колоннами и,обнаружив, что попал в тупик без выхода, дико закричал. Твари окружили его.Уронив его на землю, они принялись плакать и стенать над ним. Затем что-топробормотали и начали сдирать кожу с человека; земля потемнела под ними.

Внезапно одно из чудовищ пронзительно взвизгнуло и ринулосьвон от ужасного сборища. Его длинная чешуйчатая рука превратилась во что-токороткое и бледное. Ругаясь и дразня, твари схватили убегающего собрата.Удерживая его, они вновь обратились к тому, что лежал на земле. Сомкнувшись иподавшись вперед, они образовали вокруг них плотное кольцо. То, что лежало наземле, перестало быть чем-то человеческим. В тоже время он еще не был чем-тонеузнаваемым.

Окруженный их зловонным дыханием он потихоньку менялся,становился все крупнее, что-то мерзкое стало проглядывать к его облике. Другоечудовище, которое стремилось вырваться, наоборот, стало усыхать, сжиматься. Егопокров стал светлее и мягче. Он приобретал все более странные черты.

Это было что-то знакомое. Он становился человеком по обликуи в целом.

Твари, которые теперь вместо себе подобного держаличеловека, толкнули его и он упал. Тем временем дьявольский оборотень тожеостался один. Твари уползали, покидая их. Оборотень судорожно дергалконечностями, силясь встать.

Новоявленный человек с трудом поднялся на ноги, споткнулся,потом с воем бросился вперед к колоннам. В тот же момент темные твари ответилиему пронзительным воплем, затем расталкивая и царапая друг друга, погнались заубегающим оборотнем, который совсем недавно был одним из них.

Поль проснулся, услышав громкий смех. А пробудившись, понял,что это его собственный смех. Сон оборвался слишком внезапно, и он долго лежалбез сна, наблюдая сквозь ветви деревьев за плывущими в лунном блеске облаками.

* * *

Следующий день они проехали в кибитке фермера и его сына.Полдороги с ними проехал и мелкий коробейник. На протяжении всей следующейнедели им не встретился ни один путник, идущий в том же направлении. Лишьоднажды они столкнулись с купцом и врачом, едущими в противоположномнаправлении. Но одним теплым солнечным вечером впереди них замаячили пыльные,темные фигуры.

Лишь ближе к ночи им удалось нагнать группупутешественников. Процессия состояла из старого колдуна Ибала Шенсона, двух егоучеников, Нарфа и Шахая, и десяти слуг — четверо из них несли кресло, накотором восседал Ибал.

Поль обратился к Нарфу — невысокому худому усатому пареньку,он шел в самом конце, замыкая шествие.

— Приветствую вас, — сказал он.

Правая рука человека описала едва уловимую полуокружность,когда он оглянулся на голос.

Так случалось довольно часто, едва столкнувшись спроявлениями Магии, внутреннее зрение Поля рефлективно включалось в игру. Онувидел слабо мерцающую серую нить, которая, образовав петлю на конце, медленнодвигалась к его голове. Он поднял руку с слабо пульсирующим родимым пятном иотбросил нить.

— Довольно! — крикнул он. — Или здесь такпринято отвечать на приветствия путника?

В глазах, смотрящих на него, промелькнул испуг, смешанный суважением.

— Прими мои извинения, — произнес паренек, —никто вас не знает, путники. Я только пытался защитить и обезопасить учителя. Яне думал, что встретился с братом по Великому Искусству.

— Теперь все в порядке?

— Вы направляетесь на Балкин?

— Да.

— Доложу учителю, он, без сомнения, пригласит вассоставить ему компанию.

— Вперед.

— От кого передать приветствия?

— Я — Поль Детсон, а это — Маусглов.

— Отлично.

Он повернулся и бросился догонять своих. Поль и Маусгловпоследовали за ним.

Выглядывая из-за плеча ученика, Поль пытался рассмотретьволшебника, пока тот не обратился к нему сам.

Он был одет в голубые одежды, серая шаль укрывала его плечи,коричневый плед укутывал колени. По такому одеянию было очень трудно определитьего размеры. Его облик производил впечатление хрупкости и крошечности. Его носпревратился в острый крючок, словно птичий клюв, бледные, почти прозрачные,глаза наполовину скрыли тяжелые складки век. Щеки и лоб старика были испещреныглубокими бороздами морщин, кожа свисала безобразными пористыми складками.Густые, длинные волосы старика отливали чернотой и напоминали парик, особенно всоседстве с абсолютно седыми, кочковатыми бровями. Руки старика скрывались подпледом.

— Подойди ближе, — прохрипел он, поворачиваяголову и глядя из-под опущенных век.

Подойдя к старику, Поль невольно задержал дыхание, стараясьспрятать свое волнение.

— Детсон? Детсон? — повторял старик, — откудаты?

— Замок Рондовал, — подсказал Поль.

— Я думал он пустует все эти годы. Кто теперь там лорд?

— Я.

Коричневый плед зашевелился. Сухая, темная рука с длиннымиузловатыми пальцами медленно выползла из под пледа. Так же плавно она двинуласьк правому запястью Поля и застыла около рукава.

— Будь любезен, оголи свое предплечье.

Поль исполнил просьбу.

Два тощих пальца протянулись к руке Поля и прикоснулись кродимому пятну. Старик усмехнулся и поднял голову, внимательно разглядываяПоля, стараясь увидеть сквозь него.

— Все так, как ты сказал, — заметил он, — яничего не знал о тебе — хотя теперь ясно вижу, что ты тоже обеспокоентомлениями Рондовала. Ты несешь печать его прошлого.