Книга Сладостный огонь - Джо Гудмэн

Когда Натан вошел в комнату, Лидия уже встала с постели. По обе стороны кровати под балдахином были большие окна. Кремовые шторы на них были раздвинуты, и солнечный свет падал на деревянный пол двумя продолговатыми прямоугольниками. Комната была именно такой, какой ее помнил Натан. В одном углу находился гардероб, в другом — высокий комод, под каждым окном располагались овальные столики: один — с кувшином, тазом и стопкой полотенец, другой — с лампой и книгами. Перед камином стояло кресло-качалка, которое редко использовалось по назначению, а чаще всего служило вешалкой для брюк. На каминной полке пусто. Их дорожные сумки и чемоданы громоздились по всей комнате, но, судя по всему, их даже не открывали.

В луче солнечного света стояла Лидия. Он создал вокруг ее головы золотистый нимб, обволакивал плечи и просвечивал сквозь тонкую ночную сорочку. Лидия бросила халатик на спинку кресла-качалки и опустила руки. Она стояла, вытянувшись в струну, с таким достоинством, что эта поза сама по себе служила укором Натану.

— Я вспомнила все, — спокойно сказала она.

Он на мгновение закрыл глаза, крепко сжав за спиной кулаки.

— Я так и подумал.

— У меня нет слов, чтобы выразить тебе свое презрение, Все было ложью.

Натан молчал.

Лидия быстро взглянула в его сторону и подавила едва не сорвавшееся с губ рыдание. Мгновение спустя она попросила:

— Расскажи мне о Бригеме. Я действительно его застрелила?

— Да.

Она медленно кивнула, словно все-таки надеялась, что ответ будет другой.

— Я подумала, что это часть игры, в которую вы играли, что это уловка, с помощью которой вы хотели заставить меня думать, будто я его убила.

— Никаких уловок, — сказал Натан и, указав на раскрытые чемоданы, спросил: — Ты искала пистолет? — Она кивнула. — Я избавился от него вскоре после того, как ты обнаружила его на «Эйвонлее». Я не хотел, чтобы ты выстрелила из него в себя.

— Или в тебя?

— Такое мне тоже приходило в голову.

Не желая встречаться с Натаном взглядом, Лидия смотрела на невидимую точку над его левым плечом.

— Значит, отец Патрик не поженил нас.

— Нет. Он не стал бы.

— И все это время на борту «Эйвонлея»…

— Все было так, как будто мы женаты.

— Как будто, — невесело усмехнулась Лидия. — Но мы не были женаты.

— Нет, в то время мы не были женаты. — Натан сделал шаг в сторону Лидии.

Она яростно замотала головой и отпрянула от него.

— Не прикасайся ко мне. Я этого не вынесу. Я догадывалась, что что-то не так, но боялась узнать правду. Хорошо еще, что ты не говорил, что любишь меня. Это была бы самая мерзкая ложь.

Лидия отвернулась и подошла к окну. На лугу паслись овцы, рабочий у ворот конюшни седлал лошадей. Лидия дрожащими пальцами прикоснулась к шторам.

— Я хочу домой, Натан. Обещай, что поможешь мне уехать.

— Я не могу это сделать.

— Не можешь? Или не хочешь?

— Ладно, — сказал он. — Не хочу. Ты подумала о том, что это будет означать? Тебя ждет расследование в связи с покушением на жизнь Брига и, возможно, суд. Ты к этому готова?

Лидия побледнела, но взяла себя в руки.

— Это произошло в твоем гостиничном номере, Натан. Я пришла по твоей просьбе. Помнишь записку? Ты хотел поговорить со мной об убийстве Джинни Флинт. Я отправилась туда в надежде получить не обрывок, а свое желтое платье целиком. — Она оглянулась на Хантера, который стоял, нахмурив лоб, и задумчиво смотрел в пространство. — Никто не видел, как я вошла, и я уверена, что никто не видел, как ты вывел меня оттуда. Так что в покушении на жизнь Брига гораздо скорее заподозрят тебя.

— Ты забываешь об одном, Лидия: я этого не делал. А ты не будешь никого убеждать, что это сделал я. Это не в твоем характере. Ты никогда не переложишь на чужие плечи ответственность за свой поступок.

«Он меня хорошо знает», — уныло подумала Лидия. Она всегда считала честность добродетелью, и ей было обидно, что теперь это пытаются обернуть против нее. Она отчетливо вспомнила, как умоляла Натана помочь ей, как клялась сделать все, что угодно — даже выйти за него замуж, — лишь бы ее не назвали убийцей.

— Это была самозащита, — сказала она. Натан кивнул.

— Я знаю. Я так и сказал Ирландцу. — Несколько минут назад, поднимаясь сюда по лестнице, он поклялся себе, что скажет всю правду. Она того заслуживала. Но теперь, когда возникла угроза ее отъезда, у Натана появилось сильное искушение нарушить клятву, данную самому себе. Он понятия не имел, остался ли в живых Бригем Мур, но знал, что дума-Лидия, и мог бы этим воспользоваться. Но он этого не сделал. — Я не думаю, что ты убила его, Лидия.

— Я пыталась урезонить Брига, — продолжала она, погруженная в свои мысли. — Но он и слушать ничего не хотел.

Натан пересек комнату и остановился у нее за спиной. Он поднял было руки, чтобы взять ее за плечи, но сразу же опустил их.

— Ты слышала, что я сказал? Я не думаю, что ты его убила. Лидия резко обернулась:

— Что? Но как же его пульс… я не могла его нащупать. И было столько крови!

— Когда мы уходили, он был жив. Поэтому я послал к нему доктора Франклина, чтобы тот отвез его в ваш дом. Я подумал, что твоя мать о нем позаботится.

— У него с моей матерью была любовная интрижка, не так ли?

— Да.

— И у тебя тоже?

— О Господи, конечно, нет! Она ему поверила.

— Это уже кое-что, — сказала Лидия с горьким сарказмом. — Значит, последнее, что тебе известно о Бригеме Муре, — это то, что он устроился в доме на Ноб-Хилл и наставляет рога моему отцу.

— Этого я не знаю. Я просил доктора Франклина отвезти его туда, но мне неизвестно, сделал ли он это.

Лидия уселась на кровать, прижав колени к груди. Из-под подола ее ночной сорочки трогательно выглядывали пальцы босых ног.

— Ты мог бы позволить мне думать, будто я убила его.

— Ты могла его убить.

— Понимаю. Я все узнаю, когда напишу отцу. Но почему ты не захотел, чтобы я думала, будто убила Мура?

— Не хочу, чтобы ты оставалась здесь по ложным причинам, — сказал Натан. Он захлопнул крышку одного из сундуков и уселся на него. — Тебе не надо бояться возвращаться назад. Даже если бы ты убила Брига и состоялся суд, присяжные тебя оправдали бы. А уж если он жив, то вообще беспокоиться не о чем.

Лидия долго смотрела в глаза Натану.

— Теперь, если не возражаешь, я хотела бы побыть одна.

— Из Баллабурна дилижанс ходит один раз в сутки, — сказал он. — Сегодняшний уже ушел.

Она кивнула.