Книга Слезы Черной речки - Владимир Топилин

Он еще раз посмотрел в сторону суетящейся поварихи, быстро прожевал и высказался:

— Хороша-то, хороша, но у нас в Чибижеке лучше!..

В ту же секунду столовая утонула в грохоте. Андрей увидел разлетающуюся по полу посуда, что выронила из рук молодая повариха.

В следующее мгновение он едва успел вскочить на ноги, стараясь поймать падающую ему на грудь девушку. Цепкие руки молниеносно обвили его шею. Что-то далекое, хорошо знакомое, желанное и любимое нервным импульсом раскололо его очерствевшее сердце. До боли знакомый голос свежим ветром прояснил память.

— Андрей! Андрейка! Андрюшенька!!! Милый!!!

Андрей узнал этот голос, узнал вьющуюся из-под платка косичку, узнал трепет нежных рук, обвивших его шею. И когда он осторожно оторвал от своей груди мокрое от слез лицо, то узнал родные глаза Машеньки.

Они неторопливо шли по набережной. С верховьев Енисея дул холодный пронизывающий ветер — верный признак подступающей зимы. По могучей реке с легким шорохом плыла комковатая слипшаяся масса шуги. Отражающиеся в воде свинцовые облака придавали Енисею хмурый вид.

Андрей с восторгом смотрел на степенный Енисей, который уверенно продвигал на север холодные воды, истоки которых — в недрах глухой восточносаянской тайги. Он впервые в своей жизни видел столько воды.

«А ведь в этих водах течет Чибижек, Балахтисон, Шинда, Кизир... Как странно, что такие маленькие реки собирают такую немыслимую силу!» — думал он, вновь и вновь окидывая взглядом великие воды батюшки Енисея.

Маша держалась за его руку и сумбурно, торопливо рассказывала долгую историю своей жизни за эти десять лет. Ей хотелось представить Андрею все как можно точнее, но краски смешивались, мысли путались, рассказ получался сбивчивым.

— Да, я была права! — говорила Маша. — Я все правильно рассчитала. Я знала, что ты когда-нибудь все равно поедешь через вокзал. Со всех направлений люди едут через Красноярск. И те, кто воевал, и те, кто был в лагерях... Первые годы после отъезда из Чибижека я бегала на вокзал каждый день, все ждала тебя. А потом поняла, что лучше всего устроиться на работу. Вот почему я и попросилась мыть посуду, ведь все приезжающие и уезжающие заходят в столовую на обед. Там я проработала восемь лет, Андрейка!

Андрей улыбался словам Маши и крепко обнимал ее за плечи. Его сознание все еще не могло справиться с происходящим. Андрей все еще не мог полностью осознать свалившееся на него счастье.

— Вот мы и пришли! — вдруг сказала она и кивнула головой на дом у дороги. — Здесь мы живем. Пошли домой!

Андрей оценивающе посмотрел на небольшой старый домик и, повинуясь руке Маши, вошел следом за ней в ограду.

Что-то далекое, душещипательное всплыло в его памяти. Ему показалось, что это он уже где-то, когда-то видел... Хлопнувшая за спиной калитка... Дощатый тротуар... Покосившееся крыльцо... Лежащий под стрехой ключ от дома...

Он вошел в прихожую, снял телогрейку и шапку. Пока Маша суетилась, накрывая на стол, он осмотрел единственную комнату и, вернувшись на кухню, присел на табурет у печи.

— Можно, я закурю? — вдруг спросил Андрей.

— Ты куришь?.. — замедлив суету, без упрека, но с грустью в голосе спросила Маша.

Вместо ответа Андрей достал из кармана портсигар — память Каленого — и, щелкнув крышкой, вытащил папироску. Пока он прикуривал, на крыльце послышались торопливые шаги, протяжно заскрипела входная дверь. Андрей вопросительно посмотрел на Машу. Она в свою очередь выглянула в прихожую, кому-то улыбнулась и, неторопливо приблизившись к Андрею, присела рядом на стул. Андрей замер в неведении.

Из прихожей слышались какие-то непонятные звуки, затем что-то бухнуло об пол, раздались негромкие, но торопливые шаги, и в дверном проеме появилась девочка. Серое, защитного цвета платьице, черный передник, на груди пятиконечная октябрятская звездочка, большой, едва не касающийся пола портфель в руке.

Увидев незнакомого, обросшего и даже страшного мужчину, она замерла и широко открытыми от испуга глазами стала смотреть на Андрея. Он был удивлен не меньше девочки. Все его застонавшее сознание воспринимало и отказывалось воспринимать увиденное. В памяти появились яркие картины прошлого. Он узнал девочку! В этих растрепавшихся косичках, продолговатом личике, округлившихся глазах, слегка приплюснутом носике и припухлых губах Андрей узнал давно знакомого и милого сердцу человечка. Это была Наташка!

Он узнал девочку такой, какой видел десять лет назад. Сознание отказывалось верить глазам: перед ним стояла та самая, не изменившаяся Наташка. А ведь прошло столько времени!

Даже не понимая, кому он задает вопрос, Андрей посмотрел на Машу и, едва слыша свой собственный голос, спросил:

— Наташка?!

Счастливо улыбнувшись, Маша слегка наклонила голову в знак согласия и, смахнув с глаз побежавшие слезы, негромко проговорила: — Да, Наташка. Наталья Андреевна. Дочка твоя.

Эпилог

Много, очень много воды утекло со времен описываемых событий в таежной золотоносной речушке с загадочным названием Чибижек. В переводе с языка тюркских народов Чибижек — Черная речка. По преданию, название речки связано с немыслимым изобилием хариусов, когда-то водившихся в прозрачных водах в таком количестве, что не просматривалось речное дно.

Сотни, тысячи раз вставало над Екатериновским хребтом ласковое, жизнерадостное солнце. Не сосчитать перенов, покрывавших перекопанную лопатами, изрытую кайлами, отмытую старательскими лотками и колодами землю. Дули ветра. Росли и падали деревья. От перепадов температуры и от эрозии крошились, рушились камни и скалы. Не одно поколение зверей и птиц сменило живой мир тайги.

Рождались и умирали люди. Кто-то приезжал на золотой прииск в поисках синекрылой птицы удачи, стараясь найти ее в благородном металле, и, конечно же не отыскав, проклинал судьбу и без гроша в кармане покидал медвежий угол. Кто-то, оставаясь верным спокойному, размеренному ритму жизни, осел здесь до конца своих дней. Кто-то по воле его величества случая обрел вечный покой в промозглых землях. И сейчас, по прошествии нескольких десятилетий, на исходе очередного столетия не многие оставшиеся в живых старожилы вспомнят день необъяснимого убийства безвинной девочки, случившегося накануне Второй мировой войны. Как коротка человеческая жизнь, так коротка и человеческая память. На фоне всеобщей, охватившей весь мир беды стерся в человеческом сознании тот уже казавшийся незаметным случай, которому разум не мог дать хоть какое-то объяснение.

Похоронена Наташка в Чибижеке, на старом старательском кладбище, что расположено на восточной окраине Рабочего поселка. Так как не многие в наше время знают границы «вечного пристанища», напомню, что оно находилось у дороги под хорошо известным среди местного населения названием Чесноковский проспект. Следуя обычаю, существовавшему среди старателей-золотарей, у могилы девочки отец Наташки посадил пушистую пихточку.