Книга Реквием - Ульяна Соболева

"Братьев не бросают". Три слова пульсировали в голове слишком навязчиво, чтобы я мог отделаться от них. Оставить на потом. Может для кого-то они могли прозвучать пафосно, но не для меня. Я их прокрутил тысячу раз и на тысячу первый почувствовал, как ненависть разжимает щупальца. Ощущение, словно я сделал глубокий вздох после погружения под воду. И сколько я не искал других причин для поступка Графа, я их не находил. Особенно после всего, что было сказано и понято. Хотел ли я власти? Да. Но не так, как ее хотел кто-либо другой на моем месте. Я хотел отнять. Причинить максимум боли. Что с ней делать потом, я мало себе представлял. Даже больше — я был уверен, что сам не потяну, а скорее всего, на этом и наступит крах империи Воронова. А дальше? Дальше возникнут отдельные группировки, которые будут пожирать друг друга за куски того, что останется. Дележка территорий, сферы влияния. Именно к этому я шел. К развалу. Только сейчас я вдруг подумал о том, что если накажу Ворона, то и меня это зацепит резонансом. Отшвырнет далеко назад, туда, откуда начинал. А Граф, вероятно, останется вообще не удел. По сути, он такая же жертва интриг Савы, как и я. Даже не знает, кто его мать. Таскает цветы на могилу чужой женщины и ненавидит Ворона люто, как и я сам. Так какого хрена нам делить? Любовь отца? От этой мысли захотелось истерически расхохотаться. Любовь? Если я понятия не имею, что это такое, то Ворон мог бы на нее помочиться в знак непотребности ее существования вообще. Хотя, нет. Он любил. Себя. Себя гениального, шедеврального и неповторимого. И то, что приблизил к себе Андрея, было актом наивысшего эгоизма, потому что сам скоро сыграет в ящик. О его болезни уже знало все окружение. Хоть мы и делали вид, что ему удается это скрывать, но среди людей уже ходили разговоры о том, кто заменит Ворона.

Я открыл глаза и повернулся к Андрею, тот смотрел на меня. Внимательно и пристально. Было понятно — он давно знает, что я пришел в сознание, но просто дал мне время. Иногда взгляда достаточно, чтобы понять больше, чем сказано вслух. Я не видел в его глазах триумфа, упоения собственной властью надо мной, потому что стал его должником. Нет, он скорее смотрел на меня с неким любопытством и ожиданием, когда не знаешь, какой ответ получишь на свои вопросы.

— Давно мы тут валяемся?

— Больше суток. Валяешься у нас ты. А я периодически укладываюсь передохнуть на соседней кровати.

Потом вдруг усмехнулся, приподнимаясь на подушке:

— Макс… ты слышишь этот плачь?

Я прислушался, но, глядя на его усмешку, сам улыбнулся в ответ:

— Мне, конечно, хреново, Граф, но не до такой степени. Что-то они тебе не то вкололи… перед твоим очередным отдыхом.

Мы расхохотались оба, а я демонстративно осмотрел склянки на тумбочке у его кровати.

— Это рыдают поклонницы индийских фильмов, — Андрей засмеялся и отвел взгляд, разглядывая белый потолок.

— Когда медсестра придет — я скажу, чтоб мне дали то же, что и тебе… — я поморщился, чувствуя, как заболело плечо. — А вообще не убьешь тебя теперь. Все равно что себя пристрелить. Вот черт… прям сплошное разочарование.

— Засада, да? Даже ненавидеть теперь как-то не "по понятиям".

— И не говори, — я попытался приподняться, но получилось только поерзать по кровати, — я теперь твой должник, получается… — закрыл глаза, справляясь со слабостью. — Давно знаешь?

— Когда кто-то сильно интересуется твоей жизнью, приходится отвечать взаимностью. Это же ты прислал фото Карины?

Внутри возникло паршивое чувство, что я много чего упустил в своих поисках гребаной правды, которая, как оказалось, нужна была только мне и ему. А тот, кто знал эту правду изначально, уже давно разобрался со своей совестью, если она у него когда-либо была.

— Да. Я прислал. Хотел, чтоб ты знал… как он с тобой.

— Дорогу в ад мостят благими намерениями. А ты решил устроить мне ускоренный курс. Понял я все, не так много времени прошло, как узнал. И думаю, не я один.

— Так жизнь у нас короткая, Граф. Ускоренные курсы на вес золота. Сказал бы, что сожалею, но зачем лгать. Я, конечно, почувствовал себя мразью, но не за то, что сообщил тебе о дочери… — резко повернулся к нему. — Кто еще знает?

— Чувствовать себя мразью должен кое-кто другой. Проблема лишь в том, что он такого слова, как совесть, никогда не знал. И кстати — он уже в пути.

Странно вдруг понять, что тот, кого ты считал своим врагом, на самом деле оказался пусть и не другом, но и не подлой тварью. Жизнь подкидывает сюрпризы. Чаще всего такие, от которых сгибаешься пополам и блюешь собственными кишками, а в этот раз я просто впал в ступор. Все равно, что долго пытался убить гадюку, а когда замахнулся, чтобы нанести последний удар — вдруг обнаружил, что все это время сражался с воздухом. Наносить удары некому. Разве что себе самому. Может, свалить отсюда нахрен? Бабла у меня предостаточно, чтобы сменить место дислокации и вообще, так сказать, начать с чистого листа. Отдать информацию Графу и забыть, нахрен, обо всей этой грязи, которую развел вокруг себя Ворон. Послать все к такой-то матери.

— Знаешь… Я долго хотел, чтобы он узнал. А сейчас, докопавшись до самого дна, я понял, что мне уже безразлично. На все иначе взглянул, Граф. Тебя закрутило вместе с ним во всем этом дерьме. Ошибся я. И долги отдавать надо. Я тебе весь расклад расскажу, и живи с миром. Думаю, вы с Вороном разберетесь, что к чему, и все проблемы порешаете.

— С миром не получится, Зверь. Уже не получится. Да и не дадут — ни тебе, ни мне. Расхлебывать вместе будем. Нам обоим уже есть что терять, и я не о гребаных деньгах или власти. А вообще — должников не просят, а ставят перед фактом, так что давай, хватит отлеживаться и от "армии косить".

Я расхохотался, приподнявшись-таки на подушке. Закашлялся от боли, втянул воздух с шипением и мысленно выругался. Надо заканчивать с этими тайнами и скелетами. Подоставать их из гнилых шкафов, похоронить и идти дальше. Я устал от всего этого дерьма. Именно сейчас я почувствовал, насколько устал. Бывает, что месть в самом финале вдруг перестает приносить удовлетворение. Особенно, когда врагов становится меньше.

— На ноги поднимусь и отдам все долги. Много их скопилось. Вокруг Ворона хватает шакалов.

Подумал о Дарине, которая осталась одна в моей квартире, наверняка сидит там голодная и понятия не имеет, что происходит. Потом вдруг вспышкой молнии в голове — она сестра Графа. Доставай и этот скелет. Пора выложить все карты на стол.

— Просьба у меня к тебе, Андрей. Я сейчас не один живу, а с девчонкой. Ты не подумай ничего — она мелкая. Чуть старше твоей дочери. Съезди к ней, пообщайся. Заодно пусть за ней присмотрят. Одна она там.

— Это случаем не то голубоглазое чудо, которое сидит в коридоре? Она уже весь медперсонал успела на уши поставить. Макса все ищет… Смотри, под статью не попади, братец. Кто она тебе?