Книга Реквием - Ульяна Соболева

Она не видела его каменное лицо и взгляд, в котором горела ненависть. Он не получал удовольствия от своей мести, потому что душа его была пуста. Он просто наказывал… мстил… возвращал долг. Но ей не нужно было все это видеть, потому что подписанный приговор ощущаешь кожей, как неотвратимость.

Сквозь зазоры щербатых досок она смотрела на темное небо, которое ограничивалось теперь для нее прямоугольником вырытой могилы и начала дрожать. Ее трясло, словно в лихорадке, зубы стучали, кожу начало пощипывать от слез, которые бежали по щекам непрерывными потоками.

— Андрей, умоляю… Пощади… — послышался очередной стук, — умоляю… — удары кулаками становились более остервенелыми и сильными, — пожалуйста… выпусти…

Внезапно вопли стихли, женщина внутри гроба тихо скулила и всхлипывала в надежде услышать в ответ хотя бы слово, но когда поняла, что это бесполезно, продолжила:

— Боже, как же я хочу жить… Андрей. Андрей. Слышишь меня… прошу…

Она впивалась пальцами в трухлявые доски, сдирая кожу в кровь, ломая ногти до мяса, загоняя под них огромные занозы, но не чувствовала боли. Вопила, рыдала, пинала ногами деревянные стенки, пытаясь развалить этот чертов ящик — жажда жизни извивалась в своей предсмертной агонии.

Через несколько мгновений первые горсти земли ударились о деревянную поверхность, песок и мелкие камни сыпались женщине на шею, лицо, забивались в нос, глаза, которые она с силой зажмурила, и скрипели на зубах, отдавая гнилостным привкусом.

Она до последнего цеплялась взглядом за последний проблеск света, который пробивался сквозь узкую щель, но очередная горсть земли погрузила ее в мгновенный мрак, абсолютную могильную тьму.

Ее бросило в жар, кровь хлынула к лицу, когда почувствовала, что вдохнуть полной грудью становится все труднее. Она притихла, медленно втягивая воздух носом, чтобы сберечь остатки драгоценного кислорода. Попыталась выровнять дыхание и опять вспомнила о том, кто там, на верху, с равнодушным видом ждет ее смерти.

"Подонок… Только не думай, что тебе станет легче. Ты никогда не избавишься от чувства вины. Пусть сжирает тебя, по куску, превращая в живого мертвеца…"

Каждый пустой вдох приносил ей мучительную боль, которая разрывала грудную клетку и разливалась внутри жгучим огнем. Она уже не могла лежать спокойно, чувствуя, что дышать больше нечем. Пыталась жадно заглатывать ртом воздух, которого уже не оставалось, опять и опять ударяясь головой о крышку, колотила ее руками, чувствуя, как на лицо вновь падает сырая земля…

Голова стала невыносимо тяжелой, ватной, перед глазами поплыл туман. Его постепенно вытеснила темнота, которую прорезали разноцветные пятна и внезапные вспышки света. В ушах зашумело. Гул становился вся тяжелее и весомее, а попытка сделать вдох оказалась последней…

* * *

Мужчина направлялся в сторону кладбищенских ворот. Их убогий и покореженный от времени переплет выделялся на фоне светлеющего неба. Железные прутья решетки черными рубцами расчленяли бледно-розовый ореол восходящего солнца… Еще один рассвет. Еще один новый день, суета которого поглотит чужие страдания. Жизнь жестока в своем размеренном течении. Она безразлична к человеческому отчаянию, которое окрашивает нашу действительность в темные тона, безжалостно разбивает ее на осколки, и нам кажется, что весь мир горюет вместе с нами. Только завтра опять взойдет солнце, люди встретят свое утро с радостными улыбками и ароматным кофе, а мы, упиваясь своими страданиями, будем считать их всех предателями.

С мужчиной в длинном черном пальто поравнялся еще один человек, вышедший из тени кладбищенской ограды. Они уверенным шагом продвигались вперед, ни разу не оглянувшись.

— Ты отомстил, брат… Удел итальянской шлюхи — кормить червей.

— Пусть горит в аду… И клянусь, это только начало…

Зловещую тишину нарушил телефонный звонок. Андрей Воронов поднял трубку и на том конце провода услышал уставший голос:

— Андрей Савельевич, ваша дочь пришла в себя. Приезжайте как можно скорее, она плачет и постоянно зовет маму.

КОНЕЦ 1 КНИГИ