Книга Я – Спартак! Возмездие неизбежно - Валерий Атамашкин

Несколько сотен гладиаторов остались на гарнизоне, при первой же возможности намереваясь обстрелять шеренги легионеров. Стоило отдать должное их мужеству как бойцов, но жертва, которую повстанцы хотели принести небесным богам в виде своей смерти, стала бы напрасной. Перестрелка с одной, максимум двумя манипулами римских штурмовых когорт продлится лишь мгновения, прежде чем тысячи римских пилумов изрешетят тела храбрецов.

Не теряя времени понапрасну, я запрыгнул на пустой котел, еще теплый, в котором некогда шипело кипящее масло, и обвел взглядом лучников на стене.

– Где ваш центурион? – выкрикнул я.

На меня тут же устремились десятки глаз, горящих яростью, предвкушением боя. Могло показаться, что на лице каждого из гладиаторов в этот миг запечатлелся до боли знакомый след – метка смерти.

Шаг вперед сделал высокорослый кудрявый блондин, который держал наготове стрелу.

– Я имею честь быть центурионом! – выпалил он.

– Уходим! В город! – распорядился я.

Глаза блондина сверкнули, он покачал головой.

– Ни шагу назад, Спартак!

– За свободу! – закричал кто-то из гладиаторов.

– Свобода! – Крик подхватил другой боец, весь перепачканный в саже, один из тех, кто помогал Руту поджигать город, а теперь решивший встретить римлян на городских стенах лицом к лицу.

Боковым зрением я видел, как сокращалось расстояние между гарнизонными стенами и легионами римлян. Не пройдет и минуты, и у гарнизона начнется ожесточенный бой. Я выхватил свой гладиус и, понимая, что любые слова здесь будут излишними, сблизился с центурионом и перерубил его стрелу. Высокорослый блондин даже не успел понять, что произошло.

– Я хочу, чтобы из этой схватки вы вышли не просто свободными, но живыми людьми, поэтому в город, прочь с гарнизона! Ну а если вы так хотите умереть, то ваша смерть должна стать полезной делу свободы, раз уж вы так за нее ратуете! – прорычал я.

Далее оставаться на стене я не мог. Римляне подошли вплотную, внизу меня ждали военачальники, зрели новые распоряжения. По тому, как гладиатор грубо выбросил со стены кончик переломленной стрелы, оставшейся в его руке, и тут же достал новую, я было подумал, что мои слова не произвели никакого эффекта и лучники останутся на городских стенах, твердо решив встретиться со смертью в неравной схватке. Однако не успел я сделать и десяти шагов, как за моей спиной раздался рык кудрявого центуриона:

– Отступаем!

– За Спартаком! К свободе!

Я многое бы отдал, чтобы увидеть лицо Красса при виде вспыхнувших Фурий. Однако горящие дома города не остановили полководца. Римляне наконец добрались до укреплений, но не встретили абсолютно никакого сопротивления с городских стен и принялись сваливать трупы, заполняя ими ров. Я допустил грубый просчет! Не прошло и минуты, как первые тысячи легионеров, перебегая заваленный телами ров, ломанулись в город сквозь образовавшиеся в стене гарнизона трещины. Те, кому было невтерпеж ждать, забрасывали на стены лестницы и веревки. Крики, ругань, приказы, все это осталось за моей спиной. Я бежал не оглядываясь, то и дело сплевывая появлявшуюся во рту горечь от дыма, слезились глаза. Мне приходилось прикрывать нос и рот рукой, чтобы не задохнуться, но именно такого эффекта я ждал, когда отдавал приказ поджигать дома.

– Спартак! Сюда! – послышалось откуда-то со стороны.

Это был голос Рута. Я остановился и разглядел в одном из домов, окна которого были заколочены досками, силуэт гопломаха. Гладиатор замахал мне рукой, зазывая, чтобы я как можно скорее укрылся в доме, в котором прятался сам германец.

Раздался противный скрип, и дверь, запертая на засов изнутри, распахнулась. На пороге вырос Рут, с ног до головы перепачканный в саже.

– Да скорее же ты! – закричал он и, не дожидаясь, пока я отвечу, силой заволок меня в дом.

Дверь за нашими спинами захлопнулась. Опять раздался противный скрип ржавого засова. В доме царил полумрак, и единственный свет, который проникал внутрь, был дневной свет, просачивающийся тонкими полосами из заколоченного досками крест-накрест окна.

– Порядок? – спросил Рут.

Я кивнул, прильнул к заколоченному досками окну и попытался разглядеть то, что происходило в этот миг снаружи.

– Все готово? Где остальные? – спросил я.

– По позициям, ждут твоих распоряжений, – заверил Рут.

Щели между досками были чересчур узкими, но мне удалось разглядеть городские ворота. Фурии встретили римлян жаром пылающих улиц, который несколько замедлил порыв наступающих, сбил с толку. На пятачке у городских ворот легионеры попытались взять строй, но тщетно, пространство для маневра было слишком мало, подпирали горящие дома. Приходилось рассеиваться. Я видел, как легаты отдали приказ трибунам дробить когорты легионов на вексилии, всего по четыре контруберния в каждой, – больше людей попросту не могли пропустить охваченные пламенем узкие фурийские улочки. Во главе каждой вексилии становились опционы с центурионами. Надо сказать, трудности, с которыми столкнулись римляне внутри города, озадачили их, но ни в коем случае не сбили с толку, а тем более не убавили наступательный порыв. С мечами наголо первые вексилии легионеров, потерявшие когортный строй, лишенные главного козыря – тактического преимущества, ринулись в город, частично охваченный пламенем. Было трудно дышать, в воздухе не хватало кислорода, поднялись копоть и сажа, что в значительной степени сужало кругозор. Я поймал себя на мысли, что ударь мы сейчас, и пожар, пожирающий Фурии, будет потушен одной только кровью римских легионеров, настолько беззащитными они выглядели сейчас, тогда как мои гладиаторы в такой обстановке чувствовали себя как рыба в воде. Но поступи я так, и это было бы оплошностью, рассчитаться за которую у меня, возможно, уже не будет шанса. Римлян было слишком много, выгляни мы сейчас из своих укрытий, дай о себе знать, и легионеры попросту задавят нас числом. Даже один лев ничего не сможет поделать со стаей окруживших его гиен. Безусловно, мои гладиаторы думали совсем иначе. Однако надо отдать должное закаленным в боях рубакам, никто из них не ослушался приказа и не высунул головы из прикрытия раньше намеченного срока. Нет и еще раз нет! Рано! Слишком рано! Я осознавал, что сегодня мы не сможем взять верх над этим чудовищем, римским проконсулом, который ради достижения своей цели готов рисковать жизнями десятков тысяч ни в чем не повинных людей. Но ничего из того, что задумал Красс, сегодня не будет исполнено. Его мечты пойдут прахом.

Я ждал, когда обезумевший, ведомый жаждой мести Красс заведет римских легионеров в глубь города, когда стройные ряды римлян растянутся по городским улочкам, рассеются, ослабнут. Только тогда я возьму инициативу в свои руки. Пока же десятки тысяч римлян заполняли узкие улицы горящих Фурий, набивая город, словно килька бочку. Римляне старательно обходили рогатки, перепрыгивали рвы с кольями, но уже сейчас у легионеров были первые пострадавшие. Солдаты не успевали перестраиваться, подпирали, толкали своих братьев по оружию на острые колья рогаток, сбрасывали во рвы. Из-за дыма многие ловушки остались не замеченными до того, как унесли с собой первые жизни римских солдат. По улицам Фурий то и дело разносились вопли и крики боли. У Тирна, Ганника и прочих моих военачальников оставался шанс как следует подготовиться, чтобы точь-в-точь реализовать задуманное мной, когда поступит первый сигнал. Когда же огонь начал медленно перекидываться на соседние улицы, когда начали вспыхивать один за другим дома, я больше не мог позволить терпеть, пусть римляне еще и не зашли так далеко, как я бы хотел. Я отдал приказ. Как было обговорено заранее, на крыше нашего дома появился белый флаг, который один из моих гладиаторов прихватил с собой после сорвавшихся переговоров с Помпеем неподалеку от городских стен.