Книга Вращая колесо Сансары - Геннадий Марченко

Мяч затаился в стриженой траве. Секунда паузы на поле и в эфире… Они играют по системе «дубль-вэ», — А нам плевать, у нас – «четыре—два—четыре»…

Любопытно, что в этой песне прослеживалась какая-то автобиографичность сложившейся ситуации, достаточно процитировать следующие строки:

Вот инсайд гол забил, получив точный пас. Я хочу, чтоб он встретился мне на дороге, — Но не могу: меня тренер поставил в запас, А ему сходят с рук перебитые ноги.

Банишевский, слушая песню, криво ухмылялся, а я нагло так ему подмигнул, мол, мой запас может быть и не вечен. Дождавшись, когда смолкнут аплодисменты, как и после исполнения «Я не люблю…», принялся переписывать для страждущих текст и аккорды.

И вот матч с венграми! Перед игрой на поле стадиона «Рокер Парк» сводный оркестр расквартированных в Сандерленде воинских частей наигрывал бравурные марши. Краем глаза я заметил в ложе прессы спартаковских аксакалов, братьев Андрея и Николая Старостиных, оживлённо беседовавших друг с другом.

Наконец оркестранты удаляются, а на поле появляются футболисты. Испанский судья Хуан Гардеасабаль приглашает в центр поля капитанов команд Альберта Шестернёва и Шандора Матраи, подкидывает монетку, и сборные определяются с воротами в первом тайме и правом нанесения первого удара по мячу.

Наши с первых минут включают прессинг, я вижу настоящий тотальный футбол. «Только бы физики парням хватило», – проносится в голове мысль. Тот же Банишевский покуривает, тогда как на него возложена обязанность держать всю бровку, отнимать мяч на чужой половине поля и разгонять свои атаки. Понятно, что Толя двужильный, можно сказать, мой клон, но кто ж знает, насколько его лёгких хватит при такой игре.

Первый тайм мы отыграли ударно, за три минуты до перерыва Банишевский делает прострел к линии штрафной, и Стрельцов с лёта вколачивает мяч в «девятку» ворот Йожефа Гелеи. К чести венгерского голкипера, он успел отреагировать, вытянувшись в прыжке, но сумел коснуться мяча лишь самыми кончиками пальцев. Гол-красавец!

Ну что, будет 2:1, как в истории Лозового? Или всё-таки эта самая история ещё сдвинется чуть-чуть в сторону?

Второй тайм венгры начали как ошпаренные. Видно, наставник сборной Лайош Бароти вставил своим подопечным в раздевалке клизму, вон как попёрли, будто от исхода матча зависела их жизнь. Наши-то тоже не лыком шиты – встали стеной, стараясь не подпускать венгров к своей штрафной на дистанцию удара по воротам. Но чем ближе к финальному свистку, тем больше чувствовалась усталость советских футболистов.

– Ой, не удержат! – пискнула жена какого-то посольского работника, закусывая кулачок.

– Клава, не каркай! – пригрозил супруг, не отводя напряжённого взгляда от зелёного прямоугольника поля, после чего так же, не глядя, достал из кармана жестяную коробочку и извлёк из неё таблетку валидола.

Да так и не донёс до рта, потому что в этот момент Яшин каким-то чудом парировал пущенный Дьюлой Ракоши, словно из пращи, мяч. Стадион ухнул, а Иваныч, пока Фаркаш спешил к угловому флажку, успел навтыкать защитникам, которые позволили Ракоши нанести удар.

Похоже, история Лозового уже не повторится: если наши и выиграют, то со счётом 1:0, а венгры того и гляди вовсе сравняют счёт. Ещё один сэйв Яшина – и посольская жена в ужасе закрывает глаза ладошками, а её муж подскакивает на месте, и валидол наконец отправляется в рот.

Я даже отсюда слышу матерные посылы Яшина в адрес своих игроков, которых он буквально выталкивает, чтобы они не прижимались к воротам. А ещё, как я догадываюсь, венгры кричат что-то обидное… в адрес Сабо, принимающего выкрики с каменным выражением лица. А ведь, по идее, должен что-то понимать, Йожеф по происхождению, как-никак, венгр.

Дождь к этому времени прекратился, я сворачиваю выданный мне зонтик, без которого смотреть футбол оказалось намного комфортнее.

Пять минут до финального свистка, и в этот миг под рванувшегося в контратаку Банишевского жёстко подкатывается игрок венгерской команды, кажется, Капоста. Толик, как подкошенный, с криком падает на газон. Глядя, как он катается по траве, держась за правую лодыжку, испытываю двоякое чувство.

Нет, ну а что бы вы на моём месте подумали, когда ваш основной конкурент за место на поле получает травму? Понятно, с одной стороны, я сочувствую парню, а с другой – мелькает мысль, что это может быть твоим шансом, парень! Может, если только наша оставшаяся вдесятером команда не пропустит гол на последних минутах. Потому что Банишевский после оказания помощи врачами хоть и вернулся в игру, но пользы от него практически ноль. Он стоять-то мог с трудом, а чтобы бегать и пинать мячик – об этом речи вообще не шло.

Правда, венгры, подозревая, что это может быть ловушкой, всё же одного защитника присматривать за Толиком отрядили. Ну хоть какая-то польза от травмированного.

– Ну давай уже, свисти! – кричит посольский, отправляя в рот ещё одну валидолину.

И словно услышав его крик, пронзительно звучит финальный свисток. Фух, ну наконец! Мы с Кавазашвили что-то кричим и обнимаемся, потом начинаются объятия ещё с кем-то… А испанский судья решил отличиться необычным поведением. Он приглашает на поле репортёров и позирует с обеими командами, потом отдельно – со Львом Яшиным. И только затем следуют объятия и поцелуи.

Со своими мы воссоединяемся в раздевалке. Здесь было как-то необычно тихо, говорить никому не хотелось. Всё было ясно и без слов. Каждый отдал для победы всё, что мог. Даже Гранаткин и Ряшенцев поздравляли футболистов вполголоса. Зашёл и Лайош Бароти. Наставник венгров держался достойно, поздравил ребят и отдельно Николая Морозова.

– Вы играли лучше, – на корявом русском сказал он. – Меньше ошибались. Матч был интересным. Желаем вам победного пути к финалу!

После такого выматывающего поединка парни спали как убитые. Даже Яшин, выкурив напоследок сигаретку, отрубился буквально через три минуты. А ко мне сон не шёл. Как я понял из объяснений медперсонала, у Толи Банишевского растяжение связок голеностопного сустава, и этот сустав сейчас покоился в лангетке. Понятно, никакие чудеса не помогут ему выйти на поле в полуфинале с немцами, которые со счётом 4:0 вынесли Уругвай. Какие есть варианты у тренеров? Перевести Хусаинова с левого фланга на правый? Он вроде не привык играть на этой позиции, совершенно не нужный и ничем не оправданный эксперимент. Стрельцов – классический центрфорвард. Численко? Хм, как вариант – может быть. А ещё вариант – Метревели…

Что ж сон-то не идёт?! Не выдержав, тихо встаю, натягиваю трико, неслышно открываю дверь и выхожу в коридор. Здесь такая же тишина. Пойти свежим воздухом, что ли, подышать, может, сон нагуляю… И обнаруживаю сидящего на ступеньке крыльца Морозова, смолящего сигарету. Похоже, не первую, в пепельнице у его ног покоится пара окурков.

– Что, тоже не спится? – спрашивает он.