Книга Золушки нашего Двора - Лесса Каури

Осознав это, Вита, отвернувшись, уткнулась в грудь стоящего рядом Вироша. Сейчас ей было все равно, в кого утыкаться, – лишь бы не видеть собственного поражения… Ведь она могла спасти его! Могла!!!

– Ты – представитель власти, – раздался над ухом голос Вироша. – Возьми себя в руки! Выплачешься потом!

Волшебница вскинула на Гроя полный муки взгляд. Оборотень смотрел так, будто ничего не случилось, но где-то в глубине солнечных глаз, в самой-самой глубине, уходящей к сердцу, она различила отголоски собственной боли. Нет, Грой Вирош вовсе не был безразличным. Он им казался.

Встряхнув ее за плечи словно в подтверждение своих слов, Вирош отошел к бородачу, крепко прижимавшему к себе обмякшее тело женщины.

– Вам лучше покинуть эти места, – тихо сказал он. – Мы сделали, что могли, чтобы убедить людей в вашей невиновности, но ненависть, как пожар под землей, – вырывается в самый неподходящий момент.

– Мы живем бок о бок уже двести лет, – растерянно ответил глава клана. – Торговали с ними мехами и целебными травами, иногда помогали друг другу… Пару раз наши парни дрались с ихними из-за девок, но не до смерти!

– Забудьте об этом, – одернул его подошедший Варгас. – С этих пор любую неприятность местные спишут на вас – вам ли этого не знать! Уходите, как советует Грой, дайте смениться паре людских поколений – и лишь тогда сможете вернуться!

Бородач легко закинул женщину на плечо и потерянно побрел прочь.

Вителья смотрела вслед, задумчиво накручивая локон на палец. Иногда на сложный вопрос можно получить самый простой ответ и удовлетвориться им. Но не сейчас!

Догнав бородача, остановила прикосновением. Спросила:

– Как давно его укусили?

Тот внимательно посмотрел на нее.

– Четыре недели назад чужак полоснул клыком ему по боку. Мать скрывала… до последнего.

Вита, обернувшись, посмотрела на Гроя. Тот разговаривал о чем-то с Варгасом, но стоял вполоборота, едва шевеля острым ухом – слышал!

– Чужак? – уточнила она.

– Чужак, – твердо ответил Аслав Соден, – не из наших! Наши – белые волки. А этот – черный! В человеческой ипостаси мы его не видели. Пытались выследить, чтобы самим убить, но он хитер, как истинный демон!

– И люди все равно обвинили вас? – изумилась Вита. – Очевидно же, что черный – не ваш!

Женщина на плече бородача застонала, заплакала, не приходя в сознание.

– Чего теперь плакать, дура… – с горечью пробормотал тот и, не отвечая девушке, ушел к своим.

Волшебница вспомнила Дикрая, у которого реакция на укус Бурого Отшельника была мгновенной! Денеш умирал, так и не успев выпустить ярость, и умер бы, если бы не вмешалась Вителья! Погибший на ее глазах мальчишка, судя по всему, стал действительно опасен лишь в последние мгновения перед смертью. Да, он мог успеть покалечить нескольких человек из толпы, но тех, на рисунках, убивал другой. Оборотень, которого Бешенство противоестественно вырвало из когтей Смерти! Как и Бурого Отшельника.

* * *

Матушка Ируна стискивала пальцы и испуганно заглядывала в лицо приглашенного целителя. Прогулка босиком по снегу не прошла даром для герцогини рю Воронн – уже под утро она слегла с сильным жаром.

– Теплое обильное питье, морсики, обтирания прохладной водой, – принялся перечислять старичок-целитель, загибая сухонькие чистые пальцы. – Я, конечно, могу сбить жар, но не вижу в этом пользы для организма. Пускай она поборется с ним пару дней, а там и я вас навещу, чтобы добавить ей силенок! Вот ежели кашлять или там задыхаться начнет – тогда зовите без промедления!

– Ей что же, в бреду метаться? – уточнила от двери рубака Руфусилья.

– А и пусть пометается! – согласился старичок, вставая. – Для иммунитета пользительно!

Торусилья, выглядывающая из-за плеча сестры, неодобрительно хмыкнула.

Ее светлость слышала разговор шумом моря, в котором никак не могла разобрать слов. Перед глазами стояли не светлые стены ее покоев в доме сына, а темные резные панели дома, в который Атрон ввел ее женой. Она бежала по бесконечным коридорам, разыскивая его, и вдруг увидела целителя из дворца, имя которого вспомнила не сразу. Для чего он явился? Неужели Атрон болен? Липкий страх залил сознание. Муж был холоден с ней с первой брачной ночи, но она до сих пор не могла поверить в свое счастье – видеть, говорить, касаться того, о ком мечтала с двенадцати лет, с того самого возраста, как князь приблизил к себе ее отца, а ее определил в компаньонки младшей дочери.

Сдержав волнение, она тенью последовала за целителем. Ей ли, хозяйке дома, не знать, на какую не следует ступать половицу, чтобы не скрипнула?

Целитель вошел в кабинет, поклонился – без подобострастия, как равный равному. Рю Воронн, хоть и был приближенным королевы, хоть и прочили ему быструю и яркую карьеру при дворе, не достиг еще тех высот, которым личный целитель их величеств мог бы поклониться ниже, чем позволяло его чувство собственного достоинства.

– Вы звали меня, граф, я пришел!

– Присаживайтесь, мэтр Жужин! Дело деликатное, а у меня нет знакомых целителей в Вишенроге. Королева отзывалась о вас с огромным уважением! Вы спасли ее во время беременности!

– Я выполнял свой долг, – зазвучал польщенный голос целителя. – Слушаю, ваше сиятельство!

– Не буду ходить окольными путями! – в голосе рю Воронна прозвучало раздражение. – Я хочу знать, почему моя жена до сих пор не понесла? Мы женаты уже месяц, я регулярно выполняю супружеские обязанности, однако ничего не происходит!

– Месяц? – изумился целитель. – Ну да, конечно, месяц! Но, ваше сиятельство, это очень мало! Вы знаете, что всего тринадцать раз в году мужчина и женщина достигают такого состояния, когда возможно зачатие? Для того чтобы вам с супругой подстроиться, требуется время!

– Я не желаю ждать, – прорычал граф, – я желаю сына!

– А дочь? – уточнил Жужин. – Не желаете?

– Мне нужен сын, – отрезал рю Воронн. – Сделайте что-нибудь, чтобы Фирона забеременела! Как-нибудь… подстегните ее, что ли!

Целитель встал. Быстрее, чем полагалось.

– Я вполне услышал вас, граф, – сказал он, и графине, глотающей под дверью слезы, почудилась брезгливость в его голосе. – Вы позволите осмотреть супругу?

– Делайте все, что требуется в таких случаях. Об оплате не беспокойтесь – она будет высокой. И держите язык за зубами!

– Об этом можете не волноваться, – высокомерно ответил Ожин.

Графиня скользнула за портьеру, скрывающую высокое окно, и затаилась.

Жужин ушел. Из кабинета доносились шаги мужа, кружившего по нему, словно запертый в клетке зверь. Прислушиваясь, Фирона зажимала ладонями рот и давилась рыданиями. Самое страшное оскорбление женской сущности – признать ее неспособной подарить жизнь. И, похоже, муж уже был готов его нанести!..