Книга Время прощать - Дженнифер Чиаверини

– Убирайся! – проревел он, подтащив жену к двери и силой выпихнув наружу.

Не слушая никаких просьб и увещеваний, он упорно толкал Кэрол к ее машине.

– Кевин, пожалуйста!

– Убирайся!

– Пожалуйста, не прогоняй меня, не разлучай меня с ребенком!

Его лицо было искажено горем и гневом. Кэрол увидела, что теперь он тоже плачет. В следующую секунду Кевин, словно обмякнув, отпустил ее, выронил чемодан и, прислонившись спиной к машине, съехал вниз. Закрыв лицо руками, он зарыдал так громко и так надрывно, словно Кэрол выцарапала у него из груди сердце. Она обняла его, стала целовать и успокаивать, обещая, что теперь все будет хорошо. Он прижал ее к себе с такой силой, что чуть не раздавил. Но она не попыталась высвободиться: ей нужна была эта боль.

Вопреки опасениям Кэрол, Кевин не подал на развод. Она восприняла это с благодарностью и первое время считала его самым великодушным из мужей. Однако годы шли, и становилось ясно: он позволил ей остаться, чтобы постоянно наказывать ее, чтобы она постоянно чувствовала, каково жить без любви. Он позволил ей по-прежнему быть его женой, но больше не любил ее. Он позволил ей воспитывать дочь, но не позволил забыть, что она, обманщица, недостойная играть роль матери семейства. Ту любовь, которую Кевин прежде испытывал к Кэрол, он стал отдавать Саре, и девочка обожала его, считая мать придирчивой и бесчувственной. Сара не знала, что до конца жизни Кевин каждый день наказывал Кэрол. Он не простил ее: в этом и заключалось наказание.

Она пыталась снова завоевать доверие мужа и с тех пор ничем больше себя не запятнала, но его сердце так и не смягчилось. Кэрол как будто бы опять превратилась в девочку, которая отчаянно старалась стать лучше, чтобы отец ее полюбил. Ни в детстве, ни теперь ей не удалось достичь цели.

Сара оказалась последней надеждой своей матери: Кэрол без устали толкала дочь вперед, надеясь вырастить идеального ребенка – мечту любого отца. Может быть, увидев, как его жена старается искупить свою вину, Кевин позволит ей снова стать частью семьи? Но и этот план провалился. Муж и так считал дочь идеальной, души в ней не чаял при всех ее недостатках. Кэрол удалось только одно: настроить девочку против себя, внушить ей, будто в глазах собственной матери она никогда не бывает достаточно хороша. А мать хотела совсем не этого. Ничто не складывалось так, как хотела Кэрол.

Только с одним человеком может быть тяжелее, чем с мужчиной, который тебя не простил, – с дочерью, которая тебя презирает.

Глава 10

Обычно Гвен воспринимала окончание весеннего семестра как большое облегчение: очередной учебный год позади, очередная группа голодных молодых умов накормлена знаниями (хотя вернее было бы сказать: «Очередная группа упрямых молодых умов напичкана знаниями через силу»). Но в этот раз приближение каникул не радовало Гвен. Меньше недели оставалось до того дня, которого она всегда так ждала, а теперь так боялась: ее дочь оканчивала колледж. Потом, после короткого лета в Уотерфорде, Саммер должна была отправиться в Пенсильванский университет. Исходя из собственного опыта, Гвен догадывалась, что она вряд ли будет часто оттуда приезжать. Скоро Уотерфорд станет для нее домом матери, а Филадельфия – собственным домом. Скорее всего, они будут видеться только несколько раз в год. Ей, Гвен, придется очень нелегко, ведь с рождения и до сих пор Саммер была у нее на глазах каждый день. Поступив в школу, девушка переехала в квартирку в центре Уотерфорда, но по нескольку раз в неделю заходила к матери, чтобы постирать белье, позаниматься квилтингом, взять что-нибудь из вещей. Заскакивая «на минутку», она оставалась попить чаю и поговорить по душам. Больше этого не будет. Дом превратится в покинутое гнездо, пустую скорлупку, заброшенную цитадель одинокого материнства.

«Ты становишься слишком сентиментальной», – пробормотала Гвен, зашнуровав кроссовки и начиная разминаться. Каждое утро при любых обстоятельствах она выходила на пробежку. Правда, это было больше похоже на быструю ходьбу, чем на бег, и все-таки движение есть движение. Ее любимый двухмильный маршрут пролегал через дендрариум Уотерфордского колледжа. Этот путь Гвен проходила за сорок минут. Многие обгоняли ее, но она не смущалась: каждый должен идти в своем темпе – как по беговой дорожке, так и по дороге жизни.

В то утро кроны деревьев были окутаны туманом, и, выдыхая, Гвен пускала едва заметные клубы прозрачного пара. Тишину нарушал лишь шорох ее собственных шагов. Из всех времен года в Пенсильвании ей больше нравилась весна. Многие любили осень, когда холмы переливались яркими красками желтеющей и алеющей листвы. Но Гвен, как ничто другое, была по душе пора обновления: зима уже отступила, душное лето еще не настало, учеба уже закончилась, экзамены еще не начались. В эти несколько недель Гвен отдыхала, заботилась о себе.

Пожалуй, сегодня ей вообще ни к чему было появляться в кампусе. Она вполне могла поработать дома. Или даже вообще отложить работу и целый день заниматься квилтингом. Ее нынешнее ностальгическое настроение не располагало к написанию доклада для конференции. Дойдя до параграфа о довоенном текстиле, она непременно сделает слезливое лирическое отступление о нарядах, которые матери шили дочерям, прежде чем с ними расстаться. На комиссию это произведет сильное впечатление.

Вернувшись домой и приняв душ, Гвен надела удобную одежду: свободные хлопчатобумажные штаны и фланелевую рубашку с длинным рукавом. Это был один из немногих ее костюмов, которые пока не стали ей тесноваты в талии. Видимо, стоило выходить на пробежки еще и вечерами, с Бонни и Дианой. Это лучше, чем отказываться от орехового печенья к завтраку и других любимых лакомств.

Перекусив, Гвен налила себе вторую чашку чаю и пошла с ней в свободную комнату, где они с дочкой занимались рукоделием. «Наверное, осенью Саммер заберет свои швейные принадлежности с собой», – грустно подумала Гвен. Ей давно хотелось устроить для себя более просторное рабочее место, но только не так.

Вздохнув, Гвен отыскала в сумке одеяло «Карусель», лежавшее там с тех пор, как она взяла его у Джуди. Выходило, без сомнения, очень красиво: гармоничные сочетания оттенков кремового, голубого, зеленого и золотистого цветов, дополняющие друг друга узоры. Морские компасы Джуди – это просто находка. Когда Агнесс наконец пришьет свой центральный блок, получится просто шедевр.

Гвен подперла щеку рукой и задумалась над тем, как будет выглядеть ее рамка – последняя. Нужно было придумать что-то выигрышное, объединяющее в себе элементы всех предыдущих рамок. Такая непростая задача не пугала Гвен. Наоборот, она радовалась возможности немного отвлечься от мыслей об отъезде Саммер.

Перерыв свои тканевые запасы, Гвен подобрала кусочки, которые хорошо перекликались с тем, что сделали ее подруги. Следующий, гораздо более сложный вопрос состоял в том, как объединить все эти цвета. Гвен уселась на пол перед книжным шкафом и принялась листать книги с образцами узоров. Через некоторое время она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь.

– Мама?