Книга Игра в свидания - Беверли Брандт

И одета она была в белые шорты и голубую тенниску. В общем, если она к чему и подготовилась, так это ко сну.

Джек же был в темно-серых слаксах, черных мокасинах и шелковой рубашке. Гладкая ткань так и манила Лейни прикоснуться к ней.

— Не могу поверить, что ты хочешь иметь со мной дело после всего этого. Боюсь, сегодня я не в состоянии работать. Может, возьмешь себе в помощь Дункана? — спросила Лейни, проходя в гостиную.

Она пригладила волосы, хотя знала, что это бесполезно. Что это ничего не изменит. Она в жутком виде. Ей поможет только капитальный ремонт.

— Да нет никакой работы, — вдруг заявил Джек, проходя вслед за ней.

Лейни удивленно захлопала глазами.

— Как это?

— Так. Нет работы. Я хотел хитростью вытащить тебя на свидание, — весело пояснил Джек.

Опешив, Лейни села на диван. Если бы дивана на месте не оказалось, она бы плюхнулась на пол.

— Хитростью?

— Да. Хитростью. То есть уловкой. Обманом.

— Джек, я знаю, что значит это слово.

Джек сел рядом с ней и, лукаво улыбнувшись, заправил ей за ухо прядь волос.

— Отлично. Значит, ты хорошо играешь в скрэббл. Тебе нравятся настольные игры?

— Игры?

— Да. Игры. Во множественном числе. Это тоже существительное. Означает…

— Все, поняла. Ну, не знаю. Я давно не бросала кубики.

— Ага, я тоже, — радостно признался Джек. Джек неторопливо гладил ее за ухом, и она ощутила, как внутри ее медленно разливается тепло.

— Ты? А я думала, ты спец. Из тех, кто выигрывает всегда и во всем.

Пальцы Джека замерли.

— Ты шутишь, да? — спросил он.

— Нет. — Лейни неэлегантно хлюпнула носом. — У тебя все получается само собой. Ты богат, красив. Наверное, ты был… ну, не знаю… капитаном школьной теннисной команды. Тебя назвали «Самым перспективным». И выбрали королем бала. Ты чертовски совершенен. Единственное, я не понимаю, зачем тебе сдалась я.

Проклятие! Зачем она это сказала? Джек не может не видеть, какие они разные. Так почему бы ей просто не разрешить ему гладить ее и флиртовать с ней? Да, они не созданы для того, чтобы пойти по жизни рука об руку, однако это не значит, что она не может позволить себе несколько часов удовольствия. Правильно?

А может… может, это инстинкт самосохранения.

Джек принадлежит к тому типу мужчин, в которых ей ничего не стоит влюбиться по уши. Он привлекателен. Добр. С ним весело.

Он богат.

О чем еще можно мечтать?

И все же есть одна закавыка. Он слишком совершенен. Ей нечего предложить ему. Черт, ей и самой себе нечего предложить.

— Пошли со мной.

Это звучало отнюдь не как просьба.

Джек схватил Лейни за руку, сдернул с дивана и, как куклу, потащил за собой к входной двери, бросив изумленной Триш, что они скоро вернутся. От удивления Лейни даже не стала напоминать Джеку, что она босиком.

Он все равно не остановился бы.

— Залезай. — Джек довольно грубо пихнул ее на пассажирское сиденье.

— Я уже пристегнулась, — поспешила сообщить ему Лейни, пока он, сев за руль и включив двигатель, не отдал очередной приказ.

В ответ Джек что-то буркнул, затем вырулил на дорогу и поехал к городу.

— Ты не будешь возражать, если я спрошу, куда мы едем? — осведомилась Лейни.

— В школу, — коротко ответил Джек.

— Вот уж не надо. Я сыта школой по горло, — проговорила Лейни и очень удивилась, услышав от Джека: «Я тоже».

Они доехали до «Годден галф» менее чем за десять минут. Джек остановил машину на пустой парковке, выключил зажигание и замер, глядя на оштукатуренное здание, словно оценивая противника.

— Что мы здесь делаем? — наконец спросила Лейни.

— Вносим ясность.

Джек медленно вылез из машины. После короткого колебания Лейни последовала его примеру.

Она не хотела заходить в здание. После сегодняшнего все воспоминания о школе причиняли ей еще больше страданий.

К удивлению, Джек взял ее за руку. Его ладонь была сильной и теплой. А рука твердой.

Лейни уперлась, но Джек потащил ее за собой к зданию.

— А что, если заперто? — поинтересовалась Лейни.

— Что-нибудь придумаю, — ответил он. Она поверила.

Однако им не пришлось прибегать к кардинальным мерам. Вторая дверь из тех, что проверил Джек, была незаперта.

Коридор выглядел еще мрачнее, чем днем. Несколько горевших лампочек отбрасывали на пол круги призрачного серого света. Шаги — шлепки босых ног Лейни и резкий стук мокасин Джека — гулко отдавались в тишине.

Возле шкафа с наградами Джек остановился.

— Я окончил школу на четыре года раньше тебя, — вдруг сообщил он.

— Вот как?

— Да.

— Но этого не может быть. Все богатые дети учатся в частных школах.

— Я учился в «Годден галф» только в девятом классе, — сказал Джек. — А потом перешел в подготовительную «Галфсайд».

Лейни нахмурилась. А почему, черт побери, родители не отдали его в частную школу?

— Это долгая история, — сказал Джек, как будто прочитав ее мысли.

Он оглядел шкаф с наградами, взял Лейни за руку и повел в опустевший актовый зал.

— Возвращаемся на место преступления, — проговорила Лейни, но Джек проигнорировал ее замечание.

Не понимая, чего он добивается, она села в одно из кресел.

— Я вырос в бедности, — храбро заявил Джек.

— Ясно. И кто, по-твоему, шутит? — Лейни попыталась встать, но мрачный взгляд Джека пригвоздил ее к месту.

— Мой отец — первостатейный негодяй. Он соврал моей матери насчет… в общем, всего.

Джек принялся ходить взад-вперед. Пять шагов в одну сторону. Разворот. Пять шагов в другую. Разворот.

— Мама работала официанткой в одном кафе в центре, когда познакомилась с отцом. Со славным парнем Джей-Ди. — Он запустил пальцы в густую шевелюру. Волосы взлохматились и встали дыбом. Лейни не нравилось видеть его таким. Прежде он никогда не был столь… взволнован. — История стара как мир. Он сказал, что любит ее, она забеременела от него. Он придумал какую-то ложь, почему не может жениться на ней — якобы он приехал в Нейплз с друзьями на лето и теперь должен возвращаться в университете Айову. — Джек мрачно усмехнулся. — Он сказал ей, что у него на иждивении шесть братьев и сестер и, чтобы содержать их, он должен получить хорошее место после окончания, что все они живут у какого-то древнего родственника на ферме на среднем западе, и что если Джей-Ди не будет хорошо зарабатывать, они все окажутся на улице. Все это, естественно, было ложью, но мама-то этого не знала. Она была молода. И любила. И превращалась в полную дурочку, когда дело касалось моего отца.