Книга Эхо в тумане - Андреа Кейн

— Это само совершенство! — воскликнула Ариана, проводя пальцами по обитым тонкой шерстью стенам. Она тотчас же отметила, что, в отличие от Броддингтона, стены здесь были любовно украшены картинами, изысканный вкус Трентона ощущался в каждом дюйме великолепной комнаты. — Нет ни малейшего сомнения в том, кто проектировал Спрейстоун, — пробормотала она. — Твой талант раскрылся во всем своем великолепии.

— Так же, как и твой.

Услышав подчеркнутый комментарий Трентона, Ариана вспыхнула и застенчиво посмотрела на свой наряд.

— Я подумала, что мы пойдем осматривать…

— Практичное решение.

Снова удивив ее, Трентон расстегнул жилет и воротник, бросил жилет на диван и закатал рукава. Подбоченясь, он предстал перед Арианой только в белой льняной сорочке и темных брюках.

— Так лучше?

Она моргнула:

— Да.

Ариана зачарованно смотрела на темные вьющиеся волосы на груди Трентона, размышляя о том, почему никогда прежде ей не приходило в голову, что мужчина так же ограничен своей одеждой, как и женщина.

— Продолжай на меня так смотреть, и ты рискуешь никогда не увидеть Спрейстоун, — предостерегающе сказал Трентон.

Ариана облизала пересохшие губы.

— Я рискну, — пробормотала она.

Он пересек комнату и обхватил ладонями ее пылающие щеки.

— Позволь мне, по крайней мере, показать тебе сад, скотный двор и животных. — Он склонился над ней, нежно проводя по ее губам своими. — Это доставит тебе огромное удовольствие… но исчерпает мое терпение все до капли. После чего ни земля, ни небо — ничто не удержит меня от того, чтобы заняться с тобой любовью.

Ариана неуверенно засмеялась.

— Мое желание осмотреть Спрейстоун тускнеет с каждой минутой, — прошептала она. Его кобальтовые глаза ласкали ее.

— Ручаюсь, что наш осмотр вновь воспламенит тебя так, что твое желание разгорится ярче, чем когда-либо прежде, — отозвался он, и в голосе его прозвучало чувственное обещание.

— Давай приступим к осмотру немедленно.

— Без завтрака? — Глаза Трентона блеснули, когда он посмотрел на часы. — О, теперь уже ленча?

— Я не голодна… во всяком случае, не хочу есть. — Неужели эти неприличные слова действительно исходили от нее?

Трентон приник поцелуем к ее ладони.

— Ладно, поедим позже. — Губы его дрогнули. — Это подводит меня к другому вопросу — умеешь ли ты готовить?

— По правде говоря… да.

— Хорошо. Тогда Клара сможет продлить свой отпуск… На неограниченное время.

Внутри Арианы все словно растаяло.

— Так же, как и Гилберт.

Взгляд Трентона загорелся.

— Давай начнем наш осмотр, пока я не передумал.

Спрейстоун был таким же изысканным, как и Броддингтон, и все же совершенно другим, обладающим своим особым очарованием. Если Броддингтон — это изобилие ухоженных лужаек и цветущих садов, то Спрейстоун — уединенный приют со множеством деревьев, ароматом жимолости и желтого утесника, укрытый грядой меловых утесов, ныряющих в волны.

Ариана упивалась всем окружающим с наивной непринужденностью, очаровавшей Трентона, затронув неведомые доселе струны его души. Сад, птицы, цветы — она готова была заключить все это в свои объятия, словно дорогого друга.

— Трентон, это не скотный двор, а поместье для животных. — Ариана с изумлением смотрела на огромное строение, где размещался домашний скот. — Здесь достаточно места для сотен овец, шести дюжин свиней, для множества цыплят и целой армии кошек и собак.

— И нескольких дюжин коров, — внес свой вклад Трентон.

— Что ты делаешь со всеми ними?

— Хорошо их кормлю. И в результате получаю прекрасного качества молоко и молочные продукты, шерсть…

— Я знаю, что дает домашний скот, — перебила она. — Но ты живешь здесь один. Ты производишь всю эту продукцию на продажу?

— В некотором смысле да.

— Это одно из направлений вашего семейного бизнеса?

— Нет.

— Тогда…

— Состриженную шерсть отсылают в Англию, где из нее ткут ткани, затем их доставляют вместе с молоком и яйцами фермерам, живущим на Уайте.

Прошло время, прежде чем Ариана поняла.

— Ты хочешь сказать, что просто отдаешь все это им?

Трентон приподнял брови:

— Что в этом удивительного? У меня достаточно средств. А большинство фермеров здесь бедные, дома у них старые, в запущенном состоянии. Я могу оказать им необходимую помощь.

Ариана почувствовала, как гордость за него переполняет ее.

— Ты никогда не рассказывал мне об этом.

— Ты никогда не спрашивала.

— Можно предположить, что ты к тому же перестраиваешь их дома.

— Я делаю все, что в моих силах.

Она коснулась его руки:

— Какой ты удивительный человек.

Он опустил взгляд на ласкающие пальцы Арианы, и его губы мрачно сомкнулась.

— Я не удивительный человек, Ариана, а ожесточенный, холодный, неспособный чувствовать. Я уже неоднократно предупреждал тебя — не делай из меня романтического героя.

— А я и не делаю. — Она приблизилась на шаг. Внезапно и быстро на смену прежним страхам на нее снизошла уверенность. — Я вижу тебя таким, как есть, — человеком, в душе которого живет огромная боль… сильный гнев. Я ощущаю этот гнев и боюсь. Но я чувствую и твою доброту и радуюсь, так как почему-то знаю, что она одержит победу в битве, разрывающей тебя на части.

— Я мог бы стать убийцей, — грубо напомнил он ей. Нескрываемая боль, прозвучавшая в его словах, уничтожила последний след сомнения.

— Мог бы. — Она прижала руку к его подбородку, — но не стал.

Он решительно притянул ее к себе.

— Черт бы тебя побрал, Ариана, — пробормотал он в душистое облако ее волос. — Почему ты заставляешь меня стать таким человеком, каким видишь меня?

Она не ответила, только прижалась губами к его груди, приоткрытой воротом сорочки.

Он вздрогнул, и руки его невольно крепко обхватили ее. Булавочные уколы чувства, казалось бы, давно отмершего, внезапно возродились к жизни, возвращая ему незащищенность, чувствительность… пугая его.

— Проклятье, — снова прошептал он. Самообладание его постепенно испарялось, и сердце начинало бешено биться. Он приподнял прекрасное раскрасневшееся лицо Арианы и всмотрелся в него в надежде найти свет доверия в ее глазах. — Туманный ангел… моя прелестная неземная мечтательница… почему ты заставляешь меня надеяться, когда надежды нет?

Ее ответ кристаллизовался, как бы живя своей собственной жизнью.