Книга Уничтожить Париж - Свен Хассель

В бистро снова воцарилась тишина. Все напряглись. Все неотрывно смотрели на Гюнтера.

Гюнтер достал портсигар, вынул из него сигарету и сунул в бесформенный рот. Малиновски смотрел уже не на Гюнтера, а на портсигар. Золотой, демонстративно украшенный красной звездочкой с серпом и молотом. Гюнтер протянул его штабс-фельдфебелю.

— Красивый, а? Сувенир из Сталинграда, как ты, видимо, догадался. — Защелкнул портсигар и сунул обратно в карман. — Был когда-нибудь в окопах, штабс-фельдфебель? Под Сталинградом полегло триста тысяч немецких солдат, ты знал это? А те из нас, кто уцелел, — он выделил эти слова интонацией, — имеют право на какую-то безделушку в виде сувенира, согласен?

Малиновски сглотнул, но промолчал. Гюнтер внезапно изменил тон.

— Если ты закончил здесь свои дела, буду рад увидеть твою спину!

Штабс-фельдфебелю ничего не оставалось, как уйти. Когда за последним из его людей закрылась дверь, по бистро пронесся шумный вздох облегчения.

— Похоже, мы вернулись как раз вовремя, — сухо заметил Легионер, покинув свой пост у двери и подходя к нашему столу.

— Это нелепость, — сказал Хайде. — Верх безумия. Ему нужно быть уже в другом конце Франции.

Никто не обратил на него внимания. Мы были поглощены тем, что подносили Гюнтеру один поздравительный стакан за другим.

— Ну, что ж, — сдержанно сказал он. — Нужно пользоваться своими недостатками, иначе какой в них смысл?

Девушка с аккордеоном вышла из темноты и заиграла танцевальную мелодию. Порта взял скрипку, и трактирщик снова заулыбался. Напряженность постепенно улетучилась. Хайде с удовольствием напился почти до оцепенения и был способен только мычать. Малыш расхаживал по залу, щипал девиц за ягодицы и отпускал грубые шутки всем, кто выглядел хоть слегка возмущенным, а Гюнтер, напившийся крепкого красного вина, увел девицу в желтом платье из-под носа Барселоны и стал танцевать с ней.

— Vive la France![131]— дико заорал Порта.

Легионер упорно пил. И в плане оцепенелости скоро должен был присоединиться к Хайде. Гюнтер быстро следовал тем же путем; девица в желтом платье перестала закрывать глаза, чтобы не видеть его лица, и сидела у него на коленях, хихикая. Из внешнего мира время от времени доносились винтовочные выстрелы, приглушенные расстоянием взрывы, рев самолетов в небе, но их упорно не замечали. Война длилась слишком долго, чтобы продолжать беспокоиться из-за нее. Барселона неожиданно ткнул меня в бок.

— Смотри. Дверь открывается.

Мы невольно напряглись при мысли, что, возможно, это возвращается Малиновски. Но на сей раз вошла Жаклин, женщина, которую я встретил среди цветов в Нормандии и которая угостила меня настоящим кофе. Там было, разумеется, и другое, но почему-то я постоянно прежде всего связывал ее с запахом цветов и ароматом свежего кофе.

Я часто виделся с Жаклин после того, как мы прибыли в Париж. Последние недели я почти ежедневно встречался с ней тайком, но впервые осмелился открыто увидеться здесь, в бистро, и, едва она вошла, пожалел об этом. Порта, конечно, узнал ее сразу же. И оглядывал с головы до ног, пока она, ничуть не сомневаясь в радушном приеме, шла к нашему столу. На ней было нежно-зеленое муслиновое платье, в котором она выглядела очень бледной и красивой, но я жалел, что пригласил ее сюда.

— Значит, трахаешься с этой кралей из Нормандии? — коварным тоном сказал Порта. — И как долго это продолжается? Судя по всему, немало. Тебе нужно избавиться от нее, приятель, пока ты накрепко не привязался к ней. Эта краля влюблена, а влюбленные женщины могут быть опасны.

— Ты сам не знаешь, что говоришь, — холодно ответил я.

— Вот как? — усмехнулся Порта. — Помнишь, как она смотрела на тебя там, в Нормандии?

— А тебе что до этого?

— Всё!

Это сказал Хайде, он вышел из оцепенения и присоединился к перепалке. Свирепо взглянул на Жаклин, схватил меня за шиворот и задышал мне в лицо, злобно глядя мне в глаза своими маленькими, налитыми кровью зенками.

— К нам это имеет самое непосредственное отношение! По мне, можешь трахаться со своей французской шлюхой целыми днями, но не приводи ее сюда! — Он выпустил мой воротник и выхватил пистолет. — Порта совершенно прав, такие женщины опасны. Они ревнивы, эмоциональны, слишком любопытны. И, что хуже всего, болтливы.

— В чем дело? — спросил Гюнтер с дальнего конца стола.

Барселона что-то прошептал ему. Гюнтер пристально уставился на Жаклин. Барселона взглянул на меня и неодобрительно покачал головой. Легионер откинулся на спинку стула и принялся небрежно чистить ногти кончиком ножа. Жаклин улыбнулась мне.

— Что с тобой? Ты ведешь себя очень странно.

Я отвел ее к двери и объяснил положение. Это был целиком мой промах. Не следовало встречаться с ней в таком месте. Париж был опасным городом. Повсюду кишели шпики, стоило совершить одну ошибку, и можно было считать себя покойником. Жаклин полностью поняла меня. Не задавала вопросов и не спорила. Мы лишь договорились о свидании в ином месте на другой день, и она спокойно ушла по темной улице. Я с облегчением смотрел ей вслед.

Бистро постепенно пустело, и наконец мы остались одни. Трактирщик запер дверь, принес карту Парижа, и мы расстелили ее на столе.

— Видимо, — сказал Порта, — эта тварь чертовски тяжелая…

— Надеюсь, — сказал трактирщик. — Буду разочарован, если нет.

— Как нам переправить ее через мост?

— Перенести, — беззаботно сказал Малыш.

— Заставить ее переплыть реку.

— Они не плавают…

— Плавают, не говори ерунды!

— Но тут есть одна существенная деталь, — серьезным тоном заметил Легионер. — Все мосты усиленно охраняются.

— Может, вам отправиться в дневное время? — предложил трактирщик. — На улицах будет больше народу. Вы сможете незаметно проскользнуть.

Барселона покачал головой.

— Ничего не выйдет. Я не смогу раздобыть нужные пропуска.

Порта неожиданно ткнул грязным пальцем в карту.

— Вот здесь! Пойдем прямо сейчас и стащим ее.

— А как перейдем через мост?

— На месте видно будет. Нельзя вечно строить планы. Этим занимаются чертовы пруссаки, и смотрите, что получается. Через восемь дней после окончания прошлой войны они начали планировать следующую. Это бессмысленно. Пусть дела идут своим ходом, вот что я скажу.

— А я скажу, что план нужен, — упрямо возразил Хайде.

— Не нужно никакого плана. У меня в кармане есть несколько штампов с надписью «Совершенно секретно».

— Что толку от них?

— Вы поразитесь, — ответил Порта. — Я могу творить чудеса со штампами.