Книга Ошибка "2012". Новая игра - Феликс Разумовский

Спрятал драконий ус и принялся отпаивать Хильду.

— Давай, селёдка гамбургская, шевелись.

— А, это вы, уважаемый партнёр… — неуклюже зашевелилась она. — Прошу извинить… очень, очень приятно… Ах, сколько лет, сколько зим…

Бледные глаза арийки горели бессильной ненавистью. И вцепилась бы в глотку, да весовая категория не та.

— Сколько лет, сколько зим, — повторил Малофеев. Задумался, хмыкнул и вытащил из кармана две игральные кости. — А вот мы сейчас будем посмотреть — сколько!

Сдёрнул с головы папаху, положил в неё зары[155] с важным видом потряс и выбросил прямо перед собой, словно там находился невидимый стол. Кости и впрямь не долетели до земли, упали на незримую, звонко отозвавшуюся поверхность. Выпали две шестёрки.

— Ду шеш,[156] — надел папаху Малофеев, положил кости в карман и голосом судьи при оглашении приговора вынес вердикт. — В общем так! Чтоб ещё шестьдесят шесть ни слуху ни духу! Сунетесь — пожалеете. Будет не как сегодня, без шуток. Сдам в НКВД…

— Господи, уважаемый старший партнёр, но куда же мы теперь? — робко подал голос штандартенфюрер. — Без оружия, без припасов… Босые, раздетые…

— А куда хошь, — рассмеялся Малофеев и не без гордости, державным жестом, повёл рукой. — Валите, места много. Жратвы в летнем лесу навалом, не пропадёте… Правда, вот комар у нас знатный, ну да ничего, приспособитесь, вы же арии, сверхчеловеки. А теперь марш отсюда, — добавил он строго. — А то скоро Гриня вернётся. А у него язык как помела.

Когда фон Кройцы скрылись в кустах, он длинной очередью продырявил утреннее небо, разогнал на болоте ряску, бросил в воду колесо «Цундаппа» и, наконец-то раскурив слоновью ножку, принялся ждать. Ждал не долго. Вскоре из-за поворота появился запыхавшийся Гриня.

— Товарищ Малофеев, докладываю… Со взрывателем всё в порядке, стоит. Ой, а где захваченные фашисты? Что мы особисту-то скажем?..

Без интереса, буднично так спросил, заранее зная ответ.

— Как это где? Где положено, — усмехнулся бородач. — Попытка группового побега. Пресечённая. Успешно. Так в особом отделе и доложим, если что.

— Ага, так и доложим. — Гриня посмотрел на россыпь свежих гильз, на потревоженное болото и перевёл глаза на Малофеева. — Ох и лют же ты, Фрол Иваныч. Не даёшь спуска врагу.

— А то, — убрал флягу его старший товарищ. — Победу, Гриня, нужно ковать по гвоздику, это я как кузнец тебе говорю…

Колякин. «Достали!»

Солдат знает истину. Его жизнь полна тягот, поэтому пустое в ней не задерживается. Любая солдатская присказка — чистое золото. Особенно та, что велит держаться поближе к кухне и подальше от начальства. Увы, кухня порой бывает недосягаема. В отличие от, будь оно неладно, начальства.

— Хрен тебе, Колякин, а не вторую звезду, — как раз сейчас выговаривало оно майору. — Давай-ка в пахоту, а то как бы и твоя единственная раком скоро не встала. Всё свиньями занимаешься, а Нигматуллина беглого кто будет ловить? Рената этого Вильямовича?.. Бога ещё благодари, что негра добыл, а то бы уже ехал куда-нибудь в дружественную Коми… Кстати, как он там, негр-то? Лучше, говоришь? Ну ладно, давай работай иди. Всё, майор, свободен…

«Сволочь, — откозырял Колякин. — Как свинину центнерами уплетать, так „Андрей Лукич“. А чуть заминочка, так „свободен, майор“…»

И дался же им этот Нигматуллин? А если его там, в болотах, уже раки доели? Или этот… Эрми… Эрни… Эриманфский вепрь затоптал? И чего ему, начальству, вдруг негр?.. Который, строго говоря, не то чтобы очень уж лучше — лежит серый, как зола, и невнятно мычит, что сейчас придёт чёрный буйвол и всех к такой-то матери забодает. Пить надо меньше. Ну да ничего, оклемается с Богом. И вообще, не важно, что лежит, главное дело, что сидит. А вот гад Нигматуллин… Ведь не просто убёг, а ещё и прихватил его, Колякина, кровную золотую звезду. Заветную, подполковничью…

Мысли, кажется, начали устремляться по кругу. Следовало развеяться. Желательно — не откладывая. Доставить себе хоть маленькое удовольствие…

Майор вздохнул и хмуро посмотрел на старлея Балалайкина, скучавшего за соседним столом.

— Слышь, Вадик, — сказал он. — Остаёшься за старшего. Я — по агентурной части. Съезжу проверю оперативную информацию. Насчёт связей Нигматуллина… Как поняли меня, товарищ старший лейтенант?

Вообще-то, хотелось не Вадиком его величать, а со всего плеча заехать в рыло. Чтобы особисту не стучал. Но отводить таким способом душу — дело одноразовое. А жизнь, будем надеяться, впереди длинная. Ещё не вечер — успеется.

Хотя и не забудется…

— Есть, товарищ майор, — вскочил Балалайкин. — Есть оставаться за старшего. Не беспокойтесь, Андрей Лукич, будет порядок в танковых войсках.

«Интересно, почему у нас в танковых войсках всегда порядок? — надевая китель, подумал Колякин. — А чуть беспорядок, говорят „бардак на флоте“. Во внутренних-то войсках что?..»

Путь майора лежал из здания режимной части через плац к воротам вахты, ну а дальше, уже за пределами периметра, — к древним, ржавым, видевшим ещё застой «Жигулям».

— Привет, чудовище. — Колякин открыл дверцу, уселся, вставил ключ в замок зажигания и задал ещё один извечный российский вопрос: — Ну что, зелёная, сама пойдёшь?..

Застонал стартёр, пригасли лампочки на панели, и мотор откликнулся рёвом. Майор облегчённо вздохнул, дал ему прогреться и поехал — да ну, какое там проверять секретную информацию, зелёная «четвёрка», чем-то напоминавшая бесхвостого крокодила, привычно повезла хозяина в «Вечерний звон». Гласит же солдатская мудрость — подальше от начальства, поближе к кухне. А что за мудрость, если время от времени не воплощать её в жизнь?

«Ничего, жизнь наша как зебра, — утешал он себя по дороге. — За чёрной полосой всегда идёт белая. Ничто не тянется вечно, даже непруха. Будет и на нашей улице праздник. Обязательно будет…»

Однако, подрулив к родному заведению, Колякин с горечью понял, что зебру его удачи сожрал крокодил, а праздник на улице настанет ещё не скоро.

Машин на парковке было раз, два и обчёлся. Да и те всё такие, что лучше бы их вовсе не видеть. Ведро на ведре. Ни «Лексуса» зама по строительству, ни «Мерса» местного финансового бога, ни сотого «Крюзера» Паши Долгоноса, ни «Мазды» Севы Тянитолкая…

А причина? Она была ясна, как Божий день. Конкуренты. Китайцы, мать их. Такая вот чёрная полоса с конкретно жёлтым отливом.

— Добрый день, Андрей Лукич. — Мэтр, одетый комиссаром госбезопасности, выскочил аж на порог. — Чем вас попотчевать? Нынче поросятина с грибами удалась на диво… Прямо во рту тает…