Книга А дело было так... - Михаил Высоцкий

— Тиналис, — спросил я, — а ты в этих местах раньше бывал?

— Несколько раз, — неопределенно отмахнулся богатырь. — Летом, конечно, не зимой, тут ведь мало людей, а настоящему герою зрители нужны, не совершать же для самого себя подвиги… А к чему ты спросил?

— Просто интересно. Ты знаешь, что это за птицы? — показал я на несколько черных точек над горизонтом.

— Птицы? — Тиналис задумался. — Честно говорящие вижу никаких птиц… Тронгвальд, ты видишь каких-то птиц?

— Прости, мой друг, но не могу я найти ответ на твой вопрос. Туман стоит перед глазами, и вижу я обманы грез… Мой взор стал нынче бесполезен, я словно крот в подземной тьме — прости, мой друг, но нет ответа, не суждено увидеть мне… — пропел эльф.

— А вы? — Вопрос богатыря был адресован Тыну и Лютику.

— Точки, — буркнул тролль. — Далеко. Не разберу.

— Прости, милый Тиналис! Не вижу! — покачал головой гном.

— Видишь, парень, только ты их и можешь разглядеть… Я тоже вижу какие-то точки над топью, вот была бы заморская увеличительная труба, сказал бы, что за птицы, а так…

— Да ничего, — отмахнулся я. — Я и так знаю, кто это. Просто было интересно услышать, что ты собираешься с ними делать…

— С кем? — уточнил богатырь.

— С птицами гармонии, конечно, — ответил я. — Или ты не знал, что они тут водятся?

Понятное дело, что не знал, но нравится мне богатыря иногда на место ставить. Да и картина вышла забавная: народный герой с отвисшей челюстью, икающий тролль, еще сильнее побледневший эльф, удивленный гном и совершенно беззаботный я. Ладно, пусть в себя приходят. Понимаю, такой шок испытать — все Тиналис мог продумать, да вот беда, встреча с птицами гармонии всегда случается неожиданно.

Мой брат, Сигизмунд, до того как в монастырь убежать, как раз этими птичками увлекался. Ну а потом вся его библиотека мне по наследству перешла, так что я по этому вопросу большой специалист. Насколько можно быть специалистом по самому загадочному хищнику в мире. Хотя посмотришь на картинку — даже не скажешь, что хищник. Так, птичка-невеличка, оперенье голубое, хохолок розовый, острый клювик и зеленые глазки. А рядом обычно для сравнения карликового слоника рисуют, и до людей не сразу доходит, что слон как раз нормального размера, это птица такая. Размах крыльев до десяти саженей, вес — до ста пудов, когти любую сталь разрывают, клюв любые стены может пробить. Но не в размере основная беда. Птицы гармонии ведь недаром такое дивное название получили — как петь начинают, так сразу весь мир преображается. Гармоничным становится, естественным — рушатся болезненные наросты цивилизации, дома там всякие, мосты, замки; прахом рассыпаются древние статуи, разваливаются корабли. И на том месте, где еще несколько минут назад стоял город, поднимаются травы, простирают свои ветви могучие деревья, бьют ручьи и блестит водная гладь озер. Или, наоборот, тянутся пески, и не найти, где раньше среди пустыни выбивался гнойный прыщ огромного города.

А люди, услыхав пение птиц гармонии, постигают собственное ничтожество, погружаются в вечный сон, до конца своей жизни наблюдая сладостные сновидения…

Как только с ними не боролись. Уши затыкали, чтоб пение не слышать, глаза выкалывали, чтоб волшебное оперение не видеть, — ничего не помогает. Даже драконов пытались с птицами гармонии стравить, да все без толку. Огромные хищники погружали в сон целые города и страны, пока однажды давным-давно не нашелся безымянный герой, в одиночку изничтоживший почти все их племя… Лишь нескольких птенцов пожалел, но взял с них клятву — никогда больше в обитаемые земли ни они, ни их потомки заглядывать не будут…

Птицы клятву уже тысячи лет держат. Они бы нарушили, но висит над ними магия покрепче отцовской. Странствуют по тем местам, где людям быть не положено, — по диким джунглям, по пустынным лесам, по холодной тундре, по раскаленным пустыням. По Ушухунской топи. Живут впроголодь, на зверье мелкое охотятся, а попадется им на глаза человек — не ждать ему пощады! Помнят птицы гармонии, по чьей воле из царей природы в бездомных странников превратились, помнят и мстят.

— Ты уверен? — наконец сумел вправить челюсть богатырь. — Это точно птицы гармонии?

— Конечно, — без всяких сомнений кивнул я. — Я их еще сверху узнал, но думал, что ты на случай встречи с ними что-то предусмотрел…

Хотя на самом деле предусмотреть такую встречу невозможно. Сигизмунд, как я понял по его записям, как раз потому и отказался использовать птиц гармонии против отца, что отыскать не смог. Их ведь магическим зрением не найти — только глазами, да и то обычный, нетренированный человек коснется взглядом и дальше отведет. Уж очень они на любом фоне малозаметны.

— Не повезло же вам, друзья. Вы будто прокляты судьбою — враги могучих, гордых птиц, способных свет затмить собою. Ваш предок их отбросил прочь, на вас лежит его проклятье — боюсь, сквозь топь нам не пройти, коль вы не знаете заклятие, как птиц отвлечь, иль одолеть, иль обмануть обманом лютым. Боюсь, что, коль заметят вас, не будут медлить ни минуты…

— Нам всем не повезло! — оборвал эльфа богатырь. — Или ты думаешь, они будут разбирать, кто из нас «проклятый человек», а кто «первородный гном» — нами с принцем пообедают, вами закусят, Тына про запас оставят… Слушай, принц, ты чего улыбаешься? Неужели совсем не страшно? Или скажешь, что пошутил и никакие это не птицы гармонии? Если да, то глупая шутка…

— Ну почему же, — пожал плечами я. — Самые настоящие птицы гармонии. Когда подойдем, сами убедитесь… Да не бойтесь так! Вольха с ними справился, и мы справимся.

— Какой еще Вольха? Уж не хочешь ли ты сказать, что знаешь секрет легендарного…

Знаю, Тиналис. Именно что знаю. Секрет легендарного Вольхи-Птичника, того самого, что на птиц гармонии заклинание наложил. Это в народной памяти он остался безымянным героем, а собранные братом источники дают более полную информацию. Вольха Гори Микус из королевской династии Микусов, инициированный вампир, владел в совершенстве ментальной магией и заклинанием левитации. В возрасте одиннадцати лет был изгнан из родного королевства, тринадцать лет странствовал по миру, постигая различные науки, после чего в приступе внезапного озарения придумал способ одолеть птиц гармонии. Довел дело до конца, после чего загадочным образом погиб, не оставив после себя ничего, кроме дневника с путевыми заметками… Оригинал дневника, естественно, не сохранился, но ученые мужи, изучая наследие вампира, сумели воссоздать картину происходящего и восстановить утраченное знание.

Как и все гениальное, решение Вольхи было просто. С птицами гармонии он боролся… ангармонизмом. Всего лишь навсего. Тотальным нарушением гармонии — скрежетом металла о камень, аляповатыми одеждами, пьяной походкой, заклинаниями, которые нарушали сами основы магии. Все было сделано кустарно, на самом примитивном уровне, но врожденная сила Вольхи, помноженная на его же удачу, принесла свои плоды. Птицы гармонии были почти полностью уничтожены.

В старые времена ученые мужи не стали продолжать работу вампира, но века спустя за них это сделал Сигизмунд. Детально исследовав и проанализировав все имеющиеся данные, он составил одну очень простую формулу, как можно отпугнуть этих страшных хищников. Настолько простую, что за все время, пока они терроризировали людей, никто не догадался так поступить. Формулу, имеющую в своей основе самое ужасное нарушение вселенской гармонии, которое только может совершить человек. Для того чтоб птицы гармонии оставили тебя в покое, достаточно всего лишь…