Книга Белая акула - Андрей Мартьянов

Я уже привык к тому, что за едой о делах не говорят, трапеза является своего рода священнодействием, это не вульгарное «принятие пищи» с целью насытить организм нужным количеством веществ, необходимых для строительства клеток и химического обмена, а вкушение даров, наполненное мистическим смыслом. «Хлеб наш насущный дай нам на сей день» и далее в том же духе. Для меня – дикость, для Зигвальда обязательная норма.

– Скверная ночь будет, – сказал Зигвальд, едва я устроился напротив. Тарелки и столовые приборы в доме предусмотрены не были, бери все руками с бронзового или серебряного блюда, клади на огромный ломоть грубого черного хлеба с отрубями и ешь. – Тройное затмение, Волчья луна в зените, да еще и грозу скоро нанесет, над Танвальдом так и сверкает.

– Тройное? – переспросил я. – Что это значит?

Зигвальд быстро привык к тому, что я ровным счетом ничего не знаю о Меркуриуме и сам посоветовал спрашивать напрямую, если возникнут любые затруднения. Чем я и пользовался, хотя разъяснения зачастую вызывали очередные вопросы.

– Красная луна Волка прячет за собой две другие луны, а ее собственный свет гаснет на время, – я сообразил, что спутник Меркуриума попадает в тень планеты, обычное явление. – В океане сейчас самый высокий прилив, такое случается четыре раза в год. К полуночи будет совсем темно, абсолютный мрак… Теодегизил сторожит на стене, Арегунду и детей простецов положили спать в Серебряной клети.

Серебряной клетью в Берлоге называлось просторное помещение с лежанками и очагом на нижнем этаже, между кухней и оружейной. Никаких окон, отдушины затянуты посеребренной металлической сеткой, такая же сеть протянута по всем стенам, тяжелая дверь, ведущая в центральный коридор, укреплена листовым железом, два стальных засова. Эдакий маленький бункер, неясно для чего предназначенный.

– Это горы, тут всякое может случиться, – многозначительно произнес Зигвальд. – Теодегизил однажды пережил страшное нападение тварей, потерял все. Он не желает, чтобы его второй дом постигла такая же участь…

– Ты хочешь сказать, что поместье твоего брата разрушили не люди? Тогда кто?

– Твари, – повторил Жучок. – Во время прошлого Тройного затмения они приходили и сюда, к Баршанце. Спустились с гор. На них действует положение лун, нечисть выходит из укрытий и начинает истреблять людей. Не охотиться, как в обычное время, а истреблять. Кое-кто из Стражей Крепостей поговаривает, будто в прошлом столетии приоткрылись Врата Ада – появилась маленькая прореха, через которую в тварный мир проникают демоны, и с каждым годом проход между миром тварным и миром демоническим становится все шире и шире…

– О чем ты говоришь? – попытался возразить я. – Ад всегда был сугубо земным понятием, если он и существует, то остался на Земле, точнее в ее глубинах!.. Откуда Ад на Меркуриуме? До времени, пока люди не пришли на эту планету, здесь не было разумной жизни, следовательно, и…

– Ад есть везде, где живет человек, – серьезно сказал Зигвальд. – Священники утверждают, что он является изнанкой Вселенной, той стороной, где нет разума, а только хаос, тьма и разрушение. Меркуриум не исключение. Я, что хотел тебе сказать… Иди в Серебряную клеть, присмотришь за детьми и… И защитишь их, когда потребуется. Если во время грозы появятся они, находиться в жилых покоях будет смертельно опасно.

Ясно. Зигвальд не хочет меня оскорбить и пытается подобрать необидный повод, чтобы спровадить непонятного гостя от греха подальше. Соглашусь – он меня окончательно уважать перестанет!

– Давай начистоту, – неожиданно для самого себя я решился. Похоже, настало время объясниться. – Почему ты не хочешь, чтобы я пошел на стену вместе с тобой и Теодегизилом? Пожалуйста, не отговаривайся, а назови настоящую причину.

– Ты… – Зигвальд запнулся, подбирая нужные слова. При всем диковатом своеобразии меркурианцев, они люди очень деликатные, сто раз подумают, прежде чем сказать. – Ты совсем не такой, как остальные дворяне. Это я понял, пока мы ехали от Гренце сюда, а Теодегизил – с первого взгляда. Ты никогда не используешь природную силу, присущую благородным, а я не могу ее почувствовать. Никак! Будто бы ее и нет совсем…

– Даже если и нет, то чем я хуже других?

– Значит, все-таки нет? Но ведь ты не простец, я мгновенно отличу простеца! Ты другой. Не благородный, и не простец. Я не могу понять кто, хотя ты и носишь герб Визмаров.

– Я человек. Из другого мира, но все-таки человек. Мы немножко не такие, как вы. И я действительно не родственник вашего Риттера фон Визмара, уж извини. Герб с акулой – обычное совпадение, эмблема моего корабля, оставшегося наверху, в космосе…

– Не проси прощения, это была моя ошибка, – учтиво сказал Зигвальд. На его лице проступило разочарование, видать, он всерьез надеялся на возвращение исчезнувшего сюзерена или его потомков. – Другие люди, звездный корабль, иной мир, совпадение… Совпадений не бывает, Стефан. Знаешь об этом? Провидение, судьба не допускает совпадений.

– Послушай, – твердо сказал я. – Ты помог мне в трудном положении, спас от Гвардии Небес, разрешил жить в своем доме, делишь со мной стол. Я обязан отблагодарить и поддержать, если понадобится. Что нужно делать?

– Иного ответа я не ждал, но опасался его, – облегченно вздохнул Жучок. – Ты дворянин, пускай и другой. Простецы думают совсем иначе, их благодарность – рабская, а не идущая от сердца. Пойдем со мной, трапезу придется отложить до утра. Господь даст, рассвет мы увидим.

От этих слов мне стало не по себе.

Спустились к оружейне, Зигвальд кликнул двух простецов – вооруженных, кстати. В глубине узкого и длинного зальчика находилась еще одна стойка, укрытая промасленной холстиной. На стене слева висели несколько плотных стеганых рубах с набивкой из конского волоса, тут же круглые шлемы с полумаской, защищавшей переносицу и скулы.

– Вот будет смешно, если наши опасения никак не оправдаются, – подмигнул Зигвальд. – Этот доспех предназначен не для обычного боя человека с человеком – броня освящена, серебрение, охранные знаки. У алхимиков в Бьюрдале я купил обереги, отпугивающие нечистую силу, и некоторые снадобья, – он указал на полку, уставленную запаленными сосудами, содержавшими в себе разноцветные жидкости. – Надеяться следует прежде всего на благоволение Господа, однако и самому думать нужно – незачем получать раны от ядовитых когтей, и тем более, позволить твари подойти к тебе близко… Не забудь плюющееся огнем оружие, которым ты убил оборотня, вдруг и сейчас подействует.

Я вспомнил, что мой пистолет остался наверху, в казавшейся абсолютно безопасной Берлоге незачем носить с собой плазменный разрядник!

Простецы помогли облачиться. Вначале стеганка, потом упрятанная под холстом кольчуга, очень гибкая, с миниатюрными звеньями. Возьмешь в руки – кажется тяжелой, а когда наденешь, вес не чувствуется. Меч меня озадачил: никогда не держал в руках и пользоваться, ясное дело, не умел, чем в очередной раз изумил Зигвальда, полагавшего клинок естественным продолжением руки. В качестве оружия ближнего боя пришлось взять кинжал и сравнительно понятный самострел – механика примитивная, ложе, тетива из стальной струны, маленький рычаг-ворот, ее натягивающий, и сумочка на ремешке, в которой уложено полсотни тонких оперенных болтов с серебряными наконечниками.