Книга Западня - Китти Сьюэлл

За последние несколько недель Давид постепенно стал привыкать, что, как бы это ни было невероятно и как бы он ни надеялся на то, что когда-нибудь разберется во всем, но это все же его дети. У него не было к ним никаких чувств, кроме жалости и озабоченности. Он не ожидал, что встреча с детьми произведет на него какое-нибудь особое впечатление. Но на самом деле он был потрясен и взволнован, когда увидел их воочию. Сердце бешено застучало, ему вдруг стало очень жарко. Глаза наполнились слезами. Такая непрошеная реакция, такое саморазоблачение в присутствии Шейлы сильно разозлило его.

Миранда была очаровательной юной девушкой, чуть полноватой, с уже заметными признаками полового созревания, если, конечно, она не набила свой лифчик свернутыми в трубочку носками, как когда-то делала его сестра. Давид внимательно рассматривал ее лицо, пытаясь заметить какое-нибудь сходство с собой. У нее действительно были темные вьющиеся волосы и губы, полные, как у него, с загнутыми вверх уголками. Темные глаза под высоким лбом были широко расставлены. Ее рот немного напоминал рот его сестры — чуть кривоватая улыбка, обнажающая зубы. В то же время он не был уверен…

Мальчик настолько не походил на Миранду, что трудно было поверить, что они родственники. В нем не было ничего, в чем Давид мог признать черты своего клана, — он выглядел точно как Шейла. Огромная копна непослушных рыжих волос, довольно длинных, собранных в хвост. Лицо длинное и очень бледное. Он был нескладный и довольно высокий для своего возраста. Ему скорее можно было дать лет пятнадцать, чем тринадцать. Как и у матери, у него множество веснушек, глаза миндалевидные, но блекло-серые, как грязная вода, а не ярко-голубые, как у Шейлы. Мальчик старался не смотреть на Давида — неуклюже стоял, отказываясь даже поздороваться.

— Марк, не дури, — обратилась к нему Шейла. — Мог бы хоть притвориться, что у тебя есть манеры. Доктор Вудрафф — твой отец, и он приехал издалека, чтобы увидеться с тобой.

— Подожди, Шейла, — прервал ее Давид. — С какой стати ему восторгаться этим? Он не просил меня приезжать, и я не в обиде, что он считает меня занозой в… седалищном нерве.

Миранда захихикала, прикрыв рот руками. Давид тоже улыбнулся и протянул ей руку. Они обменялись рукопожатиями, и Миранда чересчур крепко сжала его руку, пытаясь сгладить нелюбезность брата. Потом он протянул руку Марку, который, растерявшись, на долю секунды прикоснулся своей влажной рукой к ладони Давида.

Дом был непривычно большой для этого городка, удобный и обставленный со вкусом. Шейла выглядела обворожительно в бледно-желтых джинсах и желтом свитере. На какое-то мгновение Давид представил картинку безупречной семейной жизни: он с этой красивой женщиной и их миловидными детьми в этом стильном доме. Отличная картина для утреннего сериала, реклама типичного счастливого семейства.

Они направились в гостиную, но Миранда схватила его за руку:

— Идем, посмотришь мою комнату. Я хочу показать тебе свои вещи.

Давид позволил утащить себя наверх, признательный Миранде за то, что она вела себя искренне и естественно. Они провели минут двадцать, разглядывая ее постеры, игрушки, коллекцию музыкальных записей и детские фотографии. Она предложила ему несколько фотографий, он взял пару снимков и сунул в свой бумажник. Потом Шейла позвала их вниз обедать.

Она приготовила жаркое.

— Вы ведь едите это у себя в Англии? — поинтересовалась она с ухмылкой, когда они расселись вокруг большого стола.

— Я нечасто ем мясо, только в перерывах между ящуром и коровьим бешенством…

Миранда закрыла лицо руками и рассмеялась.

— Ящур, бешенство?..

— Ну да. Эпидемия была несколько лет назад, и сейчас… Это заболевания, которые…

— Я вегетарианец, — внезапно сказал мальчик. — Мне отвратительна сама идея есть гниющую плоть мертвых животных. И еще я не пью секрета из коровьего вымени, не ем продуктов из молока.

— Ой, я тебя умоляю, — простонала Шейла. — Только не сейчас!

— А откуда ты получаешь протеин? — спросил Давид, стараясь быть серьезным.

— Бобы, тофу, орехи, зерновые, — ответил мальчик, первым накладывая себе в тарелку картофель и овощи. — В основном бутерброды с арахисовым маслом. В хлебе и орехах цельные белки.

— Но арахис — это бобовое, а не орех, — возразил Давид.

— Да, это так. — Мальчик впервые посмотрел на него. — Но он все же хорошо сочетается с хлебом.

Давид смотрел на Марка. Он удивительно, смущающе умен. Но выглядит очень странно — одновременно мрачный и уязвимый, мертвенно-бледное тонкое лицо и холодные глаза. В то же время он, скорее всего, очень ранимый парнишка, окруженный в этом доме сильными, напористыми женщинами. Давид не видел, чтобы брат с сестрой общались между собой. Было интересно, какие у них взаимоотношения. И внешне, и по характеру они были совершенно непохожи.

В конце концов, обед прошел вполне мирно. Миранда сглаживала все острые углы своими вежливыми вопросами и заразительным смехом. Даже Шейла казалась удивительно живой и общительной, пытаясь максимально разрядить обстановку. Пару раз Давид внимательно посмотрел на нее. Мать моих детей! Он обкатывал эту мысль в уме, стараясь абстрагироваться от своего мнения о ней как об опасной, мстительной, коварной стерве. Рассудительная мать, хороший добытчик, отменная хозяйка, эффектная женщина, сильная и достойная личность, если не обращать внимания на мелочи и не рыться в углах… гардеробов.

— Что теперь? — спросил он, когда дети на минуту вышли из комнаты.

— Теперь… Давай разберемся с деньгами и можешь катить домой. Приходи в пятницу. Дети в школе, а у меня выходной.

— Хорошо. Но я имею в виду, как я смогу проводить с ними время? — Он глазами указал в сторону кухни, где ребята возились с тарелками, тихо переговариваясь. — Я бы хотел встречаться с ними наедине. Может, с каждым в отдельности.

— Зачем это? — спросила Шейла. — Им не стоит слишком привыкать к тебе, ты же потом исчезнешь из их жизни. И тебе это, по-моему, ни к чему.

— Так не пойдет, Шейла! Либо я их отец, либо нет. Забыла, что сама мне говорила? Ты же все это затеяла, потому что Миранда хотела познакомиться со своим отцом.

— Ну хорошо, — прошипела она сквозь зубы и оглянулась на дверь в кухню. — Но ты должен быть осторожен. Я велела им никому не говорить, хотя Миранда не сможет хранить тайну, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Просто постарайся не появляться с ними в людных местах.

— В чем проблема? — понизил голос Давид. — Почему это так важно? Я подхожу на роль отца не хуже, чем кто-либо другой. Думаю, будет лучше, если они станут открыто говорить об этом. Иметь отца гораздо лучше, чем быть безотцовщиной, с точки зрения любого человека.

— Это мое дело! — выпалила Шейла в ответ. — Твоего мнения никто не спрашивает.

Они свирепо смотрели друг на друга, когда в гостиную вошли дети с фруктовым салатом и блюдом с мороженым. Марк с подозрением переводил взгляд с матери на Давида и обратно. Его бледно-серые глаза, казалось, проникали прямо в душу.