Книга Всё и ничто - Араминта Холл

— Ты точно хочешь, чтобы она ушла?

— Ты шутишь? Что было бы, если бы она в тот момент оказалась одна с Бетти и Хэлом?

— Никогда не видел такого эпилептического припадка.

— А ты их много видел?

— Вообще-то, ни одного. Но я никогда не думал, что они именно такие.

Кристиан передал ей кофе. Из гостиной вышла Бетти, все еще в пижаме, неся за собой звук мультфильмов, как будто они ее сопровождали.

— Могу я взять палатку Хэла? — спросила она.

— Уверена, что можешь, ласточка, — сказала Рут. — Почему бы тебе у него самого не спросить?

— Он же еще спит.

Рут взглянула на Кристиана:

— Хэл все еще спит?

— Ну да.

Она почувствовала, как в груди что-то сжалось.

— Но он никогда не спит позже семи.

Кристиан уже направился назад в сад:

— Наверное, устал после вчерашнего.

Рут попыталась найти поддержку в его спокойствии.

— Я все же пойду и взгляну.

Рут взбежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки и молясь какому-то неизвестному богу, предлагая все за жизнь сына. Открыла дверь в комнату Хэла, где было темно, но уже от дверей увидела, что его там нет. Она бесцельно подошла к пустой кроватке. Возможно, он перебрался в родительскую спальню или к Эгги. Она проверила сначала свою спальню, потому что в душе уже поняла, что произошло.

Она постучала в дверь комнаты Эгги на чердаке, и ее мать открыла.

— Хэла тут нет? — спросила Рут.

— Нет, милая. Все в порядке?

Но Рут уже отвернулась, говорить она не могла. Она даже не стала стучать в дверь кладовки. Там было пусто, как в бесплодной матке. От Эгги не осталось никаких следов. Постель выглядела так, будто в ней не спали.

Рут сбежала вниз по лестнице. Мать устремилась за ней, пытаясь заговорить, а Бетти продолжала требовать палатку. Все ей мешали. Воздух казался густым, как суп, она не могла дышать и двигаться. Кристиан был далеко, на другом конце сада, вытаскивал из цветов пластиковые стаканчики. Она подошла к нему, но, поскольку говорить не могла, тронула его за плечо, заставив повернуться.

— Черт, что случилось? — спросил он, шарахаясь от ее прикосновения, будто она заразная.

— Хэла нет. И Эгги. Она забрала его.

Кристиан взял ее за плечи. Она видела, что так делают актеры в сериалах. Казалось, он хотел выдавить из нее ложную правду.

— Не говори глупости, Рут, — произнес он где-то над ее головой. — Не могла она его забрать. Ты везде смотрела?

Рут поняла, что за их спинами что-то кричит мать. Слишком долго и утомительно объяснять Кристиану, что случилось. Сама она знала с предельной точностью, что именно произошло, она только не знала, на сколько Агата их опередила.

— Заткнись, Кристиан, — сказала она, стряхивая его руки. — Когда ты встал? — Теперь она мыслила ясно, как не делала уже много лет.

— Может быть, она пошла с ним в парк или куда-нибудь еще.

— Когда ты встал? — закричала Рут.

В сад вышла мать.

— В доме их нет. Я везде смотрела.

Кристиан начал плакать.

— Ох, господи, нет.

Рут хотелось заехать ему в ухо.

— Когда ты проснулся? Давай говори, Кристиан.

— В половине седьмого. — Он посмотрел на нее, и она даже поморщилась, разглядев ужас с его глазах. — Я проснулся внезапно, меня будто что-то толкнуло. Встал, принял душ. Вниз спустился, вероятно, в семь. Затем встала Бетти. Потом спустилась ты. Я думал, что он спит.

— Она не могла уйти ночью. Может быть, ты как раз проснулся, когда она уходила. Сейчас без четверти девять. Это означает, что у нее было почти три часа.

Кристиан повернул к дому:

— Я вызываю полицию.

Рут пошла за ним, земля, горячая и враждебная, подавалась под ногами, притягивая ее. С ней сейчас происходило то, о чем она читала в газетах или видела в фильмах. Беспомощность цеплялась за нее, напоминая зомби, ползущего по земле и пытающегося содрать кожу с ее костей. Бетти плакала, но она не обращала на нее внимания.

— Приедут, как только смогут, — доложил Кристиан. Затем выскочил из комнаты, и Рут услышала, как его тошнит.

Родители были рядом с ней. Кто-то обнял ее за плечи. Рут взглянула на мать и подумала, настолько ли велико горе той, как ее собственное, ведь быть матерью никогда нельзя перестать. Или где-то глубоко внутри та возносит молчаливую молитву за то, что это случилось не с ее ребенком, а с ребенком Рут?

— Она не причинит ему вреда, дорогая, — сказала мать.

— Она сумасшедшая, мама. Ты же видела ее вчера вечером. Никакая у нее не эпилепсия. Один бог ведает, что с ней такое, но Хэл с ней не в безопасности.

— Полиция их найдет. Она не могла уехать далеко.

Но, разумеется, она уже могла быть на пароме или в самолете. Рут понятия не имела, насколько та была организованной. Эта мысль привела ее к ящику, где хранились паспорта. Рут затошнило, когда она увидела, что паспорта Хэла нет, ей показалось, что все ее внутренности превратились в слизь и скоро вытекут из нее.

Приехали полицейские, Кристиан проводил их в гостиную. Они выглядели такими строгими в форме. Мужчина и женщина.

— Она взяла его паспорт, — сказала Рут, идя за ними в комнату.

Полицейский-мужчина поднял руку:

— Миссис Дональдсон, я детектив-инспектор Роджерс, а это констебль Сэмюэлс.

— Пожалуйста, — взмолилась Рут, — не будем терять время. У нее и так три часа в запасе. Они могут быть где угодно.

Констебль выступила вперед:

— Меня зовут Лиза. Я понимаю, как вам тяжело, миссис Дональдсон, но, чтобы найти вашего сына, нам придется задать вам несколько вопросов.

Вот тут Рут начала плакать. Они не помогут ей, а где-то, в неизвестности, Эгги находится вместе с Хэлом.

Снова заговорил детектив Роджерс, на этот раз обращаясь к Кристиану, но даже не спросив, как того зовут.

— По телефону вы сказали, будто считаете, что няня забрала вашего сына без разрешения. Вы уверены, что она не повела его в парк или еще куда-нибудь?

— Нет, нет, — заторопился Кристиан. — Я на ногах с половины седьмого. Думал, что все спят. С ней вчера случилось что-то вроде припадка. Она сказала, что это приступ эпилепсии, но мы так не думаем. Мы собирались с ней расстаться. — Рут слышала, как нелепо звучат его слова.

Но полицейский не обратил внимания на его смятение.

— Она об этом знала?

— Нет, но могла догадаться.