Книга Смерть от воды - Торкиль Дамхауг

— Явлюсь, как только прикажете, сеньор, — парировал товарищ. — Это ведь ты поселился в этом вылизанном болоте, которое называют столицей.

— Ты прав. У меня случаются приступы ностальгии, когда я вспоминаю запах нашей реки.

Переехав из Лиллестрёма полтора года назад и оставив разрушенный брак и кучку друзей, которые мучительно выбирали, с кем из двух супругов поддерживать отношения, Роар использовал любую возможность сказать гадость про родные места. Он типа обманом получил статус города. В центре была постоянная стройка. Футбольная команда состояла из кучки переругавшихся крестьян, und zu weiter.[22]Ничто из этого серьезно его не трогало, эти слова его просто освобождали.

— Это первое, — сказал Дан-Леви, когда они договорились встретиться в баре «Климт» в первый день нового года. — А что второе?

— Я подумал об одном интервью, которое ты брал несколько лет назад. Но ты должен пообещать, что это останется между нами.

Дан-Леви сглотнул. Роар не мог видеть, скрестил ли он пальцы, но на друга-журналиста можно было положиться, и Роар активно использовал его в годы, когда работал в полиции в Румерике. Дан-Леви, в свою очередь, несколько раз получал возможность расколоть его на исключительную информацию и тем самым приносил местной газете более чем сенсационные новости.

— Я еду на допрос табу-Бергера, — сообщил Роар. — Расскажи мне что-нибудь об этом типе.

— Ты намекаешь, что между Бергером и этой дамочкой, найденной в Хюруме, что-то есть? — спросил Дан-Леви.

— Без комментариев. Сейчас спрашиваю я. Я хочу услышать все, что ты знаешь о Бергере. Слабые места, на что надо обращать внимание, und zu weiter. Я спрашиваю, потому что ты брал у него интервью. И потому, что у Бергера глубокие корни в пятидесятничестве. А будучи хоть раз пятидесятником, остаешься им навсегда. Ты наверняка знаешь людей, которые могут рассказать о его детстве.

— Ты хочешь найти кого-то, кто может поведать, что у него с детства были психопатические черты? А что мне за это будет?

— Кружка пива. Или две.

Молчание.

— Постараюсь что-нибудь накопать до четверга, — сказал Дан-Леви наконец. — А пока совет: не говори ничего о себе Бергеру. Когда я пришел к нему за интервью, я едва успел представиться, и он тут же спросил меня о пятидесятниках. Имя меня выдало, сказал он. А потом он меня донимал расспросами, а вовсе не наоборот.

11

Бергер жил в квартире на улице Лёвеншольд. Как Роар выяснил, владельцем ее был другой человек, некий Одд Лёккему, и, когда дверь открыл господин с венчиком рыжевато-седых волос на макушке, он показал удостоверение и сказал:

— Вы, вероятно, Одд Лёккему.

— Вероятно, — хмуро подтвердил мужчина. Глаза были красноватые, будто он только что плакал.

Роар сказал, что договорился о встрече с Бергером. Тот, кто, вероятно, был Лёккему, кивнул.

— Элиас! — крикнул он. — К вам посетитель.

По женоподобному голосу и манере, с которой он прошел по коридору в комнату, Роар заключил, что он делил со звездой не только кухню.

Никто не вышел ему навстречу, и, чтобы не стоять как истукан в коридоре, Роар прошел и открыл первую дверь. Она вела в ванную. Там недавно сделали ремонт, кафель был в старинном римском стиле, а в углу стояло огромное джакузи. Все еще никаких признаков жизни в коридоре. Роар открыл один из шкафчиков. Полотенца и салфетки на полках. В соседнем шкафчике обнаружились тюбики и склянки с таблетками, большинство с надписью «Э. Бергер». «Паралгин форте, — отметил он про себя. — Бупренорфин. Несколько таблеток морфина». Он запомнил имя врача, выписавшего рецепты. Не то чтобы он думал что-нибудь из этого выудить, просто любопытно проверить, не слишком ли щедр врач на подобные препараты.

Он заглянул за несколько дверей в коридоре, обнаружил кухню и что-то вроде библиотеки. За четвертой дверью оказалась огромная гостиная. Спиной к нему за письменным столом сидел мужчина, недвижно склонившись над клавиатурой. Он не реагировал, хотя Роар попытался привлечь внимание, откашлявшись. Только когда он громко захлопнул за собой дверь, человек будто очнулся. Он заморгал навстречу гостю. Длинные волосы были, очевидно, покрашены и выглядели очень неестественно на фоне бледно-желтой нечистой морщинистой кожи лица. Роар заметил, что у мужчины зрачки величиной с булавочную головку, хотя в комнате было не особо светло.

— Полиция? Сегодня? — спросил Бергер, когда увидел удостоверение.

Удивление казалось неподдельным, несмотря на то что со времени их телефонного разговора прошло меньше двух часов. Роар вызывал его на допрос в свой офис, но Бергер заявил, что не может появиться в Полицейском управлении.

— Как, вы сказали, ваша фамилия? Хорват, ну да, это вы звонили. Венгр?

Роар помнил слова Дана-Леви, что Бергер начинал вести в разговоре, только дай ему возможность. Он ограничился неопределенным кивком и сказал:

— У меня, как вы знаете, есть вопросы, на которые нам нужно получить ответ.

— Ну да, — отозвался Бергер, произнося слова в нос. — Ну да, ну да. — Он показал на табуретку у стены. — Простите, что я ничего вам не предлагаю, Хорват, но, понимаете, мой дворецкий во второй половине дня отдыхает.

Роар улыбнулся этой неудачной шутке.

— Так о чем речь, напомните мне? — прогнусавил Бергер. — Пожалуйста, помогите. Это как-то связано с последней передачей?

По телефону Роар четко объяснил, чего касается допрос, но не стал раздражаться из-за игры, затеянной этим телеклоуном. Конечно, гнусавость и зрачки могут указывать, что память действительно выключилась. «Интересно, на какой дряни он сидит? — подумал Роар. — Явно не на возбуждающей». Он посмотрел пару эфиров «Табу» и застал эпизод про героин. Не мог же этот тип принять дозу прямо перед полицейским допросом?

— Майлин Бьерке, — произнес он нейтрально.

— Конечно, — простонал Бергер. — Трагично. Трагично. Трагично. — Он скорчил гримасу. — И какой статус у меня? Меня подозревают, Хорват? Вы поэтому здесь, чтобы получить признание?

— А вам есть в чем признаться?

Бергер запрокинул голову, будто собираясь засмеяться. Но вышло только тоненькое блеяние. Роар уже подумывал, не завести ли на него дело.

— Если я буду признаваться во всем, что у меня на совести, Хорват, у вас дел будет невпроворот. — Он сделал жест рукой, локоть соскользнул с подоконника, и он завалился на бок.

— У вас статус свидетеля, — разъяснил Роар. — Вы договаривались о встрече с Майлин Бьерке в четверг, одиннадцатого декабря, вечером. Она послала вам сообщение. Последнее.

Бергер наклонился вперед, потер свои дряблые щеки.