Книга Дьявол не любит ждать - Себастьян Фолкс

— Тальяк, — не то прошипел, не то просвистел в самое ухо Бонду какой-то старик, жестом предлагая войти в лавку, за висевшую в дверном проеме занавеску. Седая борода старика пожелтела от многолетнего курения того самого тальяка, или опиума, который он надеялся продать.

Шагрен толкнул старика в грудь, и тот упал навзничь, перелетев через порог за свою занавеску. Бонда удивило, что на улицах Заболя почти не видно полицейских. Из этого он сделал вывод, что основная контрабандная торговля наркотиками ведется вдали от базара, а полиция смотрит сквозь пальцы на мелкие сделки, заключавшиеся здесь, прямо в центре города; впрочем, не приходилось сомневаться, что терпимость полицейских не была бескорыстной.

Отряд Шагрена прошел через городок и оказался в квартале, напоминающем промышленно-складскую зону. Здесь Бонд увидел уже знакомые десять джипов, которые стояли перед одноэтажным складским зданием из кирпича-сырца. В здании, если судить по придорожной вывеске и рисункам на стене, должны были торговать дынями. Ржавые ворота со скрипом отворились, и джипы медленно въехали в крытый двор склада.

В полумраке под навесом отряд встретили с десяток афганцев в национальных костюмах, с нагрудными патронташами крест-накрест; они наставили на людей Шагрена автоматические винтовки советского производства и с мрачным выражением на лицах наблюдали, как те грузят товар в грузовые отсеки джипов. Упаковано все было в большие деревянные ящики наподобие тех, в которых обычно перевозят чай. Всего ящиков было двадцать — по два на каждый джип. В них находилось колоссальное, как полагал Бонд, количество опиума-сырца, но даже эти груды сырья не смогли бы заставить крутиться жернова фабрики Горнера в полную силу. «Одному богу известно, — подумал Бонд, — сколько этой дряни он получает самолетами из Лаоса».

Шагрен вышел на середину склада и положил на пустой импровизированный стол, сооруженный из ящиков и поддона, плотный объемистый конверт. Он простоял неподвижно все время, пока один из афганцев, открыв конверт, бумажку за бумажкой пересчитывал пачки американских долларов, которые там находились.

Наконец афганец молча кивнул, Шагрен повернулся и сделал знак своим людям. Десять моторов завелись практически одновременно, и машины конвоя с минутным интервалом стали отъезжать. Бонд и Шагрен сели в последний джип. Водитель — самый молодой и явно нервничавший больше всех — погнал машину по улочкам на окраину города. Через десять минут они уже выехали за городскую черту и присоединились к остальным девяти джипам, остановившимся за песчаным холмом.

Чтобы вновь добраться до вездехода, силуэт которого смутно просматривался в виде едва заметного пятнышка на горизонте, им пришлось проехать через глубокую седловину, с обеих сторон зажатую холмами.

Шагрен вынул из кармана брюк перочинный нож и разрезал веревки на запястьях Бонда.

— Перевал Геенны Огненной, — сказал он.

В этот момент что-то похожее на едва заметную улыбку промелькнуло на мертвенно-неподвижном лице. Бонд подумал о вьетнамских детях, изучавших Библию в воскресных школах.

— Ты вести первый джип, — сказал Шагрен. — Иди.

Солдаты засмеялись.

Бонд перелез на водительское место. Совершать хиджру, то есть отступать из тактических соображений, было некуда, да и некогда. Двигаться нужно было быстро и только вперед. Он ударом ладони вогнал рычаг в положение первой передачи и отпустил педаль сцепления. Из-под всех четырех колес вырвались фонтаны пыли, а затем зубастые «песчаные» шины вгрызлись в грунт. Джип рванулся вперед с такой прытью, что Бонда едва не сбросило с сиденья. Повоевав с непривычно неподвижным рулем, он наконец «поймал» завилявшую машину и, надавив правой ногой на педаль газа, стал переключать передачи. Позади него по грузовому отсеку от борта к борту скакали два ящика с товаром; оставалось только надеяться, что при их весе они вряд ли вылетят за борт, когда машина подпрыгнет на очередной кочке. Едва Бонд загнал джип в ущелье между скалистыми холмами, как на одном из них, слева, сверкнула вспышка. Первый винтовочный выстрел стал сигналом к началу обстрела. Бонд посмотрел вверх и по сторонам и наметанным взглядом определил места, откуда вели огонь бородатые афганцы. Он услышал, как одна из пуль ударилась о капот джипа, и стал энергично крутить руль, чтобы виляющая из стороны в сторону машина стала более трудной мишенью для стрелков. Затем послышался тяжелый хлопок сработавшего ручного гранатомета, и на тропе перед машиной раздался взрыв; осколки, обломки камней и песок разлетелись в разные стороны, разбив ветровое стекло джипа и засыпав глаза Бонда пылью. Ему пришлось вытереть глаза рукавом и хорошенько проморгаться, чтобы полностью восстановить зрение. Длинный осколок ветрового стекла впился ему в щеку и так и остался торчать в ней, вонзившись острием в десну.

Вдруг противник открыл огонь еще и с холма справа по ходу движения; сзади доносился надрывный вой мотора другой машины. Был ли это следующий джип из горнеровского конвоя, или же его преследовала машина напавшей на них банды, Бонд не знал. Оглянуться, чтобы проверить это, было бы сейчас смертельной ошибкой. Он знал только, что ему надо гнать вперед и выбираться из этого ущелья как можно скорее. Автоматный огонь с холма справа усилился, несколько пуль прошили пассажирское сиденье, другие срикошетили от прочных стальных элементов рамы. Ощущение было такое, что огонь велся из-за каждого камня, как будто весь окружающий ландшафт ожил и пустился в погоню за джипом, увозившим столь желанный груз наркотиков. Бонд сжимал руль так крепко, что костяшки пальцев побелели; кровь из раны на щеке стекала на рубашку, насквозь мокрую от пота. Он вспомнил лицо Горнера, Скарлетт, идущую по стеклянной галерее, и Поппи, которую силой удерживали в подземелье, затерянном в пустыне. Он издал яростный и гневный крик, похожий на вой, а потом до упора нажал правой ногой на педаль газа, словно желая продавить ею стальной пол машины; пули барабанили уже по корпусу джипа, как какой-то безумный музыкант-ударник по доставшемуся ему армейскому барабану.

Внезапно Бонда подбросило в воздух и вышвырнуло из машины; судя по всему, очередная граната взорвалась практически прямо под передними колесами. Он приземлился на левое плечо, ощутив резкую боль, затем перекатился и попытался спрятаться за ближайшим валуном. Оглянувшись, он увидел свой перевернутый джип, колеса которого вращались в воздухе с бешеной скоростью, подчиняясь заклинившей педали газа. По камню, за которым он спрятался, чиркнула пуля; посмотрев в другую сторону, Бонд увидел уже знакомые очертания невысокого холмика, похожего на груду земли, выброшенную на поверхность огромным кротом. Наверняка это был один из входов в канат, подземный водопровод, ведущий в Заболь. Сжавшись пружиной, Бонд выскочил из-за валуна и зигзагами побежал по направлению к земляному холмику. Его спас инстинкт, сработавший в нужное мгновение: подчиняясь ему, Бонд упал на землю, и автоматная очередь, пущенная беглецу вдогонку, прошла выше. Сам же он подкатился к подножию холмика и, ползком обогнув его, обнаружил присыпанный песком лист ржавого железа — вход в подземелье. Отбросив эту заслонку, он втиснулся в узкий лаз и, проскользив футов пятнадцать, упал в холодную воду.