Книга Последнее лето - Елена Арсеньева

И еще дань моде – вечером приходится подводить глаза. Синиетени – особенный модерн. Лидия не накладывала их перед приемом, сочла, что всочетании с ее тускло-синим платьем это будет чересчур, однако сейчас протянуларуку к коробочке с жирной, яркой массой. Если она вернется в залу с глазами,окруженными модными синими полукружьями, женщины сразу все поймут и простятЛидию. В самом деле, от того, что ты забыла наложить косметику, и не в такуюистерику можно впасть, и не так поспешно в бегство удариться!

Мужчины, конечно, ничего не сообразят, но лишь до поры довремени, а потом женский шепоток протает им лысинки, дойдет до сознания, и онитоже решат, что в поспешном бегстве мадам Шатиловой не было ровно ничеговыдающегося. Дамочки часто чудят по причинам, совершенно непонятным мужчинам!

Несколько минут Лидия полулежала в кресле, медленно, глубокодыша и бездумно вертя в руках коробочку с тенями, потом ее напряженное лицорасслабилось, улыбка коснулась губ – улыбка, а не гримаса.

Глупо было так дергаться. Глупо. Больше она Смольникова и нашаг к себе не подпустит. Это во-первых. А во-вторых, завтра же уедет в Москву.Конечно, Татьяна и Олег загостились у Зинули Рейнбот, Лидия еще вчера говорилас мужем, что детей пора забрать в Энск, дом управляющего уже вполне обжит длятого, чтобы перевести сюда молодых Шатиловых… Но это было вчера! Ничего непроизойдет, если дети поживут у Ребиндеров еще недельку-другую. А чтобы незаскучали по матери, Лидия составит им компанию. Ее жизнь, ее спокойствиеважнее неутоленного любопытства, которое принялось ее вдруг сжигать так сильно,что она спешно перебралась в Энск, хотя вполне могла еще пофланировать поМоскве и Петербургу. Чуть не двадцать лет прожила, ничего не зная о КонстантинеРусанове, и еще проживет. И чуть не двадцать лет лелеяла планы отмщения – ну такполелеет еще! Она не вернется в Энск, пока кошмарный Бориска не будет схвачен.И если ждать потребуется не две недели, не месяц, а даже год, ну что ж, значит,Лидия целый год будет жить в «нотр-дам-де-пари», как, за сходство со знаменитымпарижским кафедралем, называли в Москве особняк покойного Саввы Морозова, нынеперешедший во владение его бывшей жены Зинаиды и ее теперешнего супругаРейнбота…

Дура, что не уехала в Москву немедленно после происшествия!Дура, дура, казнила себя Лидия. Гораздо лучше вылечила бы нервы там, а не вБогом забытом Сормове, под диктаторским присмотром и назойливой заботливостьюдоктора Туманского!

А может, он неравнодушен к супруге господина управляющего,а?

Лидия усмехнулась, вспоминая холодные серые глазаТуманского. Тоже весьма привлекательный мужчина. Совсем в другом роде, чемкрасавчик Смольников, но о-очень привлекательный! Одно их объединяет – и в том,и в другом чувствуется большая сила, только они ее скрывают, не дают ейпрорваться наружу. Вот разве в таких мгновенно вспыхивающих дуэлях, какую могласейчас наблюдать Лидия… Для таких, как Туманский и Смольников, их сила – преждевсего средство исполнения своего жизненного предназначения или достиженияпервенства в соперничестве с мужчинами. Цель соперничества – карьера, деньги,успех. Женщина для таких господ – последнее мерило ценностей! И женщины,конечно, это чувствуют. Нет слов, что Смольников, что Туманский мужчиныинтересные, однако Лидия сорок раз подумала бы, прежде чем не только в связьвступить, но хотя бы пофлиртовать с тем или с другим.

Встречаются, впрочем, другие мужчины, от одного присутствиякоторых огнем загорается все женское существо… да и естество, если на то пошло!В жизни Лидии был один такой человек. Она вообще думала, что он такой один насвете, и после его смерти уже поставила крест на своей тайной женской жизни. Ивот в самый страшный миг, который ей только пришлось пережить, она вдругосознала, что тот человек вернулся к ней! Вернулся в пугающем, смертоносномоблике, вернулся – а она должна скрываться от него, бежать, чтобы сохранитьжизнь…

Лидия резко села, придвинулась к зеркалу и уставилась в своебледное лицо, которое вдруг пошло красными пятнами, как часто бывало с ней вминуты наивысшего волнения. О господи, хороша же она будет, если подкраситсейчас глаза! Кукла размалеванная, а не светская дама. А впрочем, что за беда?Инна Фламандская, моднейшая поэтесса, с ума свела обе столицы не столькостихами своими, в которых утонченное распутство соседствовало с едкойполитической сатирой, сколько манерой накладывать косметику. Пудра осыпалась сее лица, чрезмерно густо накрашенные ресницы оставляли под глазами черные,неопрятные круги, верхние веки имели футуристически-синий оттенок, губычудились подведенными кровью. А эта ее манера беспрестанно целовать всехзнакомых и даже незнакомых в щеку возле самой шеи, а то и прямо в шею, оставляяна коже красный вампирский след…

Мужчины гонялись за ней как ошалелые, особенно юнцынеистовствовали. Ну да, порчинка была в моде! Говорили, Инна способна дажегомосексуалиста возбудить и отбить у любовника, затащить в свою постель!

Дамы над Инной насмехались… и безумно, жадно завидовали ей.

О да, надо накраситься, как Фламандская, а потом пойтиперецеловать всех гостей… Вот весело будет! Впрочем, нет, пожалуй, в кондовомЭнске, среди сугубо провинциальной публики (о модном гомосексуализме здесьнебось и слыхом не слыхали) футуристический всплеск не будет иметь успеха. Еще,глядишь, анафеме мадам Шатилову предадут! А здесь, в этой дремучей глуши, женесормовского управляющего надо заботиться о своей репутации так же, как орепутации супруга…

Однако пора и возвращаться. Никита, наверное, ужетревожится, куда она подевалась. Скоро пойдет искать и будет ворчать.

Лидия потянулась к коробке с пудрой, взгляд ее рассеянноскользнул к зеркалу – и тотчас она с коротким, задушенным криком замерла,застыла, зажмурилась, испуганная тем лицом, которое глядело на нее из темногостекла… совсем рядом с ее лицом. Настолько близко, что просто удивительно, какона не ощущала на обнаженных плечах чужого дыхания. Нет! Его не может здесьбыть! Это призрак, порожденный страхом!

– Чего вы так испугались? – насмешливо спросилпорожденный страхом призрак, и Лидия почувствовала, что он отодвинулся от нее.

– Что вы… кто?.. – бессвязно забормотала Лидия,открывая глаза и всматриваясь в его лицо.

Темные, тщательно приглаженные и причесанные на проборволосы, прищуренные глаза, точеные черты. Визитка, бутоньерка. Довольнофатоват, но вполне комильфо. Молод, строен, бледен… Один из гостей? Но чтоделает один из гостей в ее спальне?!

– Извините, я дверью ошибся, – проговорил молодойчеловек так же насмешливо. – Не туда зашел.

А что он вообще забыл в этой половине дома? Перепилшампанского и заблудился? Просто не в меру любопытен, решил поразвлечься,наблюдая за чужой жизнью? Или что-то высматривал? Собрался что-нибудь украсть?Или… или кого-нибудь убить?