Книга Москва – Питер - Ольга Станиславовна Назарова

не верю! Вы всё это придумали! – академик недовольно поджал губы.

Как только он узнал об утечке, то, разумеется, тут же подумал об «обслуге», как он их про себя называл. Но все лаборанты, кроме Геннадия никакого доступа к получившимся данным не имели, а сам Геннадий никак не мог добраться до выводов. Поэтому его кандидатуру Игорь Вадимович всерьёз не рассматривал. Уборщицу академик Вяземский знал много лет. Нет, разумеется, это никак не освобождало её от подозрений, но она была тёткой простой, к компьютерам подходила с опаской, а уж пользоваться ими и вовсе не умела.

Великий химик, паря в своей высоконаучной вышине, разумеется, никогда не вникал в такие мелочи жизни как замена уборщицы на время её болезни.

– Если Вера говорит правду, то доступ к компу Вадима у Геннадия был! Плюс его регулярные поездки в Европу и игромания… Да, всё один к одному. Правда, я не понимаю, как Вера могла это запомнить? Может, это просто игра, чтобы отвести от себя подозрения?

Он хмуро воззрился на Веру.

– Вы всерьёз думаете, что это может сойти за правду? Неужели же вы могли так запомнить перемещения вокруг случайных людей?

– У меня так работает память… – Вера держалась уверенно и спокойно. Почему-то она внезапно поверила Елизавете, осознала, что можно и не мучиться, пытаясь как-то проявить себя там, где она не ко двору, там, где её считают дегидратированной воблой и скучной страшилкой, где она всего лишь ассистент, да и то из-за уважения к её деду. – Проверьте, если хотите!

Вяземский хотел! Он спрашивал Веру о разных событиях, и его брови изумлённо приподнимались, а за его спиной переглядывались Вадим и Макс.

– Вера, вы меня поразили! Почему же вы никогда не говорили о своих способностях?

– Как-то к слову не приходилось… – Вера скромно потупилась, скрывая торжествующий блеск глаз.

– Ничего себе! Память как видеорегистратор, так ещё и с функцией поиска нужных кадров, – прошептал Макс Вадиму.

– Ага… только вот интересно, что она ещё видала-то? Так вот и думай, что каждый твой шаг записан у этой девицы на подкорке! – ещё тише ответил брат. – И да… Я хотел у тебя спросить, а почему ты меня не утопил? Ну, мне дед сейчас сказал, что ты был уверен, что информацию сливаю не я.

Вадим смотрел на младшего брата неожиданно серьёзно.

– Ты никогда не предавал, даже когда тебе это было выгодно. Помнишь, хрустального орла? – хмыкнул Максим. – А кроме того, я понял, что шапка наследника тебе подходит значительно больше! Мне она тяжеловата.

Братья разговаривали о чём –то важном первый раз за много лет. И у обоих появилось странное ощущение какой-то общности. Да, много чего было, обиды, ссоры, каверзы разной степени вредности, но вот это: «Мы с тобой одной крови – ты и я» впервые за всю их взрослую жизнь ясно прозвучало в сознании обоих.

Они оба машинально прислушивались к разговору деда с Верой:

– Так, ну, что же… Я проверю вашу информацию, но пока прошу вас о нашем разговоре никому не упоминать и уж тем более с Геннадием не беседовать, – академик в очередной раз припомнил о Верином дедушке и заставил себя сменить тон на вполне дружелюбный.

– Ну, раз всё разъяснилось, то, может быть, мы всё-таки поедем? – Макс почувствовал, что реально утомился от выяснения отношений, этого дома, постоянной необходимости быть начеку…

– Да, езжай! – Вяземский отмахнулся от младшего внука. Это могло бы кому-то показаться странным, но только не самому Максу.

– Уже поверил, что Вадька ни при чём, следовательно, я менее ценный кадр. К тому же дед сейчас занят разработкой плана по утечке, ему не до меня и Милы.

Академик оторвался от размышлений, когда с ним подошла попрощаться Елизавета Петровна.

– Я впечатлён вашими способностями по устранению истерики у Веры, – несколько высокопарно произнёс Вяземский.

– Впечатлить вас было моим самым заветным желанием! – Елизавета выглядела абсолютно серьёзно, вроде и не придерёшься, но у Игоря Вадимовича возникло стойкое ощущение, что над ним смеются.

– Может быть, вы мне и совет дадите?

– Только если он вам нужен… Я ценю свои советы и просто так, в ненадёжные руки их не раздаю, – Елизавета прямо-таки удовольствие получала от того, что вызывала у этого академического деда чувство глубокой озадаченности. Вот и сейчас он пытается переварить, как именно ему реагировать – сказать, что совет нужен ему не хочется, да и необходимости нет, так повредничать решил напоследок! А сказать, мол, катись со своими советами воспитание не позволяет.

– Ээээ, да, пожалуй, я был бы не против услышать вашу точку зрения на данную ситуацию! – ужиком извернулся академик.

– Безмерно польщена вашей оценкой моей точки зрения! – насмешливо фыркнула Елизавета. – Это уже признание, раз вы даже не против её услышать!

Нет, можно было бы и дальше умело дёргать тигра за усы, но Мила уже собралась, Макс нёс переноску с сердитой Мурьяной в машину, а самой Елизавете страсть как надоел и этот дом, и атмосфера вокруг него!

– Полагаю, что вы, как только поняли, что есть утечка, давали промежуточные выводы с некоторой погрешностью, возможно, для каждого из участников работы погрешность была своя – для определения конкретного виновника, – Елизавета заговорила вполне серьёзно. – А раз так, то вашему лаборанту ничего не удалось у вас увести.

– Я впечатлён! – Вяземский даже на пару миллиметров склонил голову. – Так что же вы предлагаете?

– Дать тем, кто покупает информацию то, что они хотят! Пускай порадуются, пока не придёт время подведения итогов. Полагаю, что то, что у них получится в результате, их не порадует! Единственное, что меня беспокоит – так это то, что он подсыпал какой-то препарат уборщице. Во-первых, непонятно, что это было, и имеет ли оно накопительный эффект, а во-вторых, человек, который ради собственного навара может травить окружающих, уже опасен. Он готов на следующий шаг.

Академик размышлял только о своей работе, поэтому про уборщицу и её здоровье напрочь забыл, а вот про второе Елизаветино замечание думал долго. Так долго, что даже упустил возможность напомнить Максу на прощание, что, несмотря на все события, он категорически против их с Милой женитьбы!

– Следующий шаг? А ведь она права. Раз человек может сыпануть отравы, пусть слабой, то, что ему помешает намешать любому из нас что-то посильнее, если он сообразит, что его раскрыли? – встревожился Вяземский после отъезда младшего внука.

По дороге от загородного академического дома катилась машина, в которой все пассажиры были рады незапланированному раннему возвращению.

Особенно рада была Мурьяна. Хотя, её радость была изрядно смешана с