Книга Поцелуй черной вдовы - Евгения Бергер

в самом деле, оказалось непросто, но Кайл, крайне тем недовольный, был вынужден их отпустить…

— Сам понимаешь, иначе начнутся вопросы… Нам нужно быть в коллективе, — привел убедительный довод Уилл, и теперь они с ним входили под арку «Спринг-филдс», маленького театра на самых задворках Саутворка.

После весьма неприветливой встречи Уилла, как импресарио «Роба», представили Артуру Бизли, хозяину заведения. Маленький, прыткий, с быстро бегающими глазами, он мгновенно оценил ситуацию и расплылся в широкой улыбке.

— В нашем театре перевертышам всегда рады, сэр. Мы, даже можно сказать, сердечно расположены к ним! Так кто из вас… кхм, желтоглазый? — Уильям с Соланж переглянулись. — Я так понимаю, что вы, — поглядел он на переодетую девушку. — Что же, платой, клянусь, не обижу! Можете прямо сейчас приступать: выступление вот-вот начнется.

Уилл с важным видом осведомился:

— И сколько вы платите?

— Пять фунтов за выступление. Деньги немалые, если подумать, больше нигде не заплатят, как ни ищите!

Утверждение казалось сомнительным, а пять фунтов не так чтобы много за риск потерять свою голову, но Уиллу за пьесу и то дали меньше. Соланж решила рискнуть.

— Я согласен, — сказала она. — Что нужно делать?

— Всего-то появиться на сцене в своем, так сказать, сценическом образе… кхм… и подыгрывать публике. Кто ты будешь? — зыркнул Бизли на паренька.

— Простите? — Не поняла вопроса Соланж.

— Кто ты, когда в другом облике? Какое животное? Ну?

— Я — лис.

Бизли, довольный, кивнул.

— Лисы забавные. Публика любит лисиц! Женщин особливо. — Он прищурился: — Ты ведь не женщина, нет?

— Я — мужчина, сэр, — твердо сказала Соланж.

— Что ж, сойдешь, какой есть. Перекидывайся пока, я вернусь через пару минут!

— Что, прямо здесь? — ужаснулась Соланж.

Они стояли в крохотном закутке с реквизитом, открытом всем взглядам, и от мысли здесь перекинуться у девушки ослабели колени.

— В чем-то проблема? — Бизли с видимым недовольством на нее посмотрел. — Чай не медведь, чтобы места тебе не хватило. Перекидывайся — и живо! — Он торопливо засеменил по коридору, бубня себе под нос. Своим чутким слухом Соланж различила: — Ишь трепетный разыскался, все одно дьявольское отродье!

— Может, уйдем? — осторожно осведомился Уилл. — Стоит ли это того?

Уйти очень хотелось, прямо до ужаса как, но сдаться при первой же трудности Соланж себе не позволила.

— Ты только, пожалуйста, не смотри, — попросила она. — Не хочу, чтобы ты видел… — Уильям кивнул. — И одежду мою прибери, особенно плащ.

— Не волнуйся, я обо всем позабочусь, — ответил молодой человек и понятливо отвернулся.

Соланж опасалась, что обратиться по надобности у нее не получится, все-таки опыта все еще не хватало, ан-нет, все прошло на удивление гладко. И когда Бизли вернулся, Соланж жалась к ногам пораженного ее перевоплощением парня, нервно размахивая пушистым хвостом.

— Вот и славненько! — похвалил ее Бизли. И Шекспиру: — А зверь-то у вас хоть куда. За таким глаз да глаз. — Он масляно улыбнулся. — Вот, наденьте ему… — И подал Уиллу ошейник и поводок.

— А это зачем? — вскинулся тот.

— А затем, что на сцене твой парень изображает собаку, и знатная леди ведет его на поводке. Одевай ему — и вперед! Или мне самому?

Уилл поглядел на Соланж, как бы спрашивая, как быть, и лисица, поднырнув ему под руку, позволила застегнуть ей ошейник.

— Извини, — почему-то повинился Уилл, глядя лисице в глаза.

Та выглядела печальной.

— Хватит уже миловаться. Давай поводок! — нетерпеливо прикрикнул мужчина, выхватив из рук парня кожаный поводок.

Глава 37

Ужин с Соланж за разговором и вкусной едой прошел для Кайла удивительно хорошо. Он и не помнил, когда еще был так счастлив и умиротворен одновременно… Смотреть на девушку и не видеть в ответ колкого неприятия все еще ощущалось в новинку, и Кайл наслаждался каждой минутой проведенного вместе с ней времени.

Может быть, этот вихрастый поэт не такой уж невыносимый засранец, если оставил их наедине? Нужно сказать ему завтра спасибо.

— Сэр, мне помочь вам раздеться? — материализовался рядом с ним услужливый Катберт.

— Я сам, иди отдыхать, — кивнул Кайл. — Ты, наверное, валишься с ног!

— Я счастлив, сэр, что вы дома, и это придает мне дополнительных сил.

— И все-таки отдыхай. В последнее время я привык сам справляться с одеждой!

— Воля ваша, сэр, но сапоги я почистить возьму.

— Это пожалуйста.

Слуга подхватил сапоги и направился было к двери, но вдруг остановился, словно желая и не решаясь что-то сказать.

— Сэр?

Кайл как раз скинул дублет и теперь вопросительно посмотрел на слугу.

— Что-то еще, Катберт?

— Я… д-да, сэр… — Он обернулся с решительным видом, и его многочисленные морщины, казалось, оплыли, как воск, от сильнейшего переживания.

— Говори же, не бойся, — подбодрил его собеседник. — Что-то случилось?

— Д-да, сэр, случилось и очень давно, я же поклялся молчать, н-но… услышав сегодня, как вы рассказываете молодой мисс о своем появлении в доме, понял, что должен сказать… Неправильно это, что вы не знаете правды.

У Кайла, наверное, тоже вытянулось лицо, он почувствовал, как улыбка стекает с него, превращаясь в неподвижную маску. И сердце, кувыркнувшееся в груди, застопорило дыхание…

— Какую правду? — через силу выдохнул он.

— О вашем появлении в доме, сэр. — Старик стиснул в руках сапоги. — Это было вовсе не в Йоркшире, как говорили вам матушка и отец, и нашли вас отнюдь не в корзине, подброшенной на порог. — Он замолчал было, собираясь с мыслями и словами, и торопливо продолжил, по виду молодого хозяина догадавшись, что медлить с рассказом не стоит. — Я тогда был личным слугой вашего отца и хорошо помню, как посреди ночи как раз в этом доме раздался стук в дверь, да такой сильный, что мы с графом изрядно перепугались. Он был добрым католиком, но от испуга позволил себе скверное слово… И это был первый и единственный раз, когда он ругался. Клянусь, сэр. — Кайл нетерпеливо скрипнул зубами: сквернословие почившего графа интересовало его в данный момент в последнюю очередь. Катберт торопливо продолжил: — Так вот, кое-как натянув панталоны, мы спустились с ним в холл. Там, впущенная служанкой, уже стояла какая-то женщина в темном плаще, под ним у нее на руках угадывался крохотный сверток. Ребенок, как вскоре стало известно. «Граф Саутгемптон?» — осведомилась она. Хозяин ответил: мол, да, это он. А сам уже не рассерженный, коим спускался по лестнице, а скорее подобострастный. Я догадался, что он узнал эту женщину и отчего-то боялся ее. «Вам подарок, — продолжила незнакомка. — Примите его и позаботьтесь как о собственном сыне. Будет лучше, если никто не узнает о времени появления мальчика в вашем доме: