Книга Невиданные чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев

всё-таки подерутся. — Эй! Все знают, что вы поссорились в незапамятные времена. Может, настало время поговорить?

— О да, у меня есть что сказать, — прогудел водяной. — Решай, ведьма, чью сторону ты примешь, и все прочие пусть решают! Только помните, что я свой, дивнозёрский. А эта колченогая — пришелица с пограничья. Так у кого больше прав быть на этом празднике?

— Да-да, решайте, — ухмыльнулась Яга. — Попрать ли закон гостеприимства али отправить восвояси рыбу и жабу, которых сюда ваще не звали?

— Зачем нам выбирать, если мы ни с кем из вас не ссорились? — возмутилась Тайка. — Это ни к чему хорошему не приводит. Вот у нас в классе были девочка с мальчиком, которые встречались, а потом поругались и начали общих друзей перетягивать туда-сюда. А потом помирились, но поздно: друзей уже между собой перессорили. Глупо это. Потому что дружат с кем-то, а не против кого-то!

И тут случилось невиданное: Яга покраснела. А водяной, смутившись, пробормотал:

— Это она тебе разболтала, ну, что мы… таво-этова…

— Ничегошеньки я не рассказывала!

— Ха, так я и поверил. У тебя же язык как помело.

Тайка всплеснула руками. Сама того не ожидая, она попала в точку. Ну дела!

— Так вы правда встречались, дедушка? — ахнула Майя. — И ты молчал?

— А он всегда молчит, — фыркнула Яга, на глазах превращаясь обратно в молодуху. — Словечка от него доброго не дождёшься. Я и наряжалась, и пироги готовила его любимые — с уклейками.

— А я подарки ей носил. Только она от них нос воротила, — буркнул водяной. — Прихожу как-то с полным кульком перловиц, а у неё, панимаешь, Кощей сидит, лыбится. Я и швырнул ему ракушек в рожу.

— Ну и дурак. Не было у меня ничё с Кощеем. И вообще, кто бы говорил! Сам с русалкой спутался, — Яга запахнулась в шаль. — Ух, палтус ты лукавый!

— А ты селёдка! Без шубы.

— Вот именно. Мог бы шубку-то и подарить. Хоть бы из рыбьей чешуи.

Невыговоренные взаимные обиды теперь лились, как из рога изобилия, перемежаясь оскорблениями и проклятиями.

— Вертихвостка!

— Сквалыга!

— Рыба-пила! Всю душу мне выпилила, плавники проконопатила.

— Ничё я не пила. Да шоб к тебе кажну ночь Рыбнадзор являлся!

— Пожалуйста, хватит, — взмолилась Тайка. Но её голос потонул в перебранке. И тут на помощь пришёл Пушок, которому надоело лежать в обмороке. Он вспорхнул на Тайкино плечо и взмявкнул:

— Стойте! Вы забыли о главной сути этой ночи!

— О чём энто ты, рыженький? — прищурилась Яга, а водяной перевёл на коловершу суровый взгляд.

Но Пушок не заробел:

— Чтобы будущее принесло радость и счастье, надо сперва избавиться от досадного прошлого. Представьте, что ваши былые обиды — это тухлый сыр. Есть его уже нельзя, и весь холодильник воняет, а выкинуть всё руки не доходят. Но не зря же перед праздником в доме принято чистоту и порядок наводить. Вот с сердцем своим надо так же сделать — очистить от пыли и плесени.

Он говорил так складно, что лесавки и мавки стали подтягиваться, прислушиваться и кивать. Только Мокша недоверчиво квакнул:

— Легко сказать, да нелегко сделать. Забыть всех, кто тебе гадил? Пф! Доброта и всепрощение до добра не доводят!

Но Тайка поняла, о чём толкует Пушок, и поддержала:

— Не надо ничего забывать. Память не обманешь. Но есть отличный способ всё уладить, — она полезла в рюкзак, достала блокнот и пачку карандашей. — Вот, возьмите. Пусть каждый напишет то, от чего хотел бы избавиться. А потом мы кинем бумажки в костёр. И пусть сгорит всё, что нас тяготит и мучает.

Все начали переглядываться и шушукаться.

— А я писать не умею, — шмыгнула носом маленькая бродница, но Майя погладила её по голове:

— Не реви. Всем кто не умеет, наша ведьма поможет, — и протянула Тайке бумагу и карандаш.

Стоило ей подать пример, как и остальные засуетились.

— А мне!

— И мне тоже дайте!

— Давайте по очереди. Да не толкайтесь вы, тут на всех хватит, — Тайка протянула по листочку Яге и водяному. — Пишите всё, что вздумается.

— Придумают же люди! — фыркнула Яга. Но листок взяла. Устроилась на пеньке, послюнявила карандаш и застрочила.

— Ишь, трактат пишет, — водяной поманил пальцем Майю. — Подсоби-ка дедушке. Плохо видеть стал на старости лет. Значится, пункт первый…

— А ты сама почему не пишешь? — спросил у Тайки Пушок.

— Не знаю… наверное, нечего писать.

Коловерша покачал головой.

— Это ты зря. Может, ещё подумаешь? Нет? Ну ладно, тогда я и за себя, и за тебя напишу.

Когда все закончили, Тайка собрала карандаши и скомандовала:

— Айда к костру! Бросаем вместе на счёт три. Раз, два… и три!

От бумаги пламя вспыхнуло ярче, осветив задумчивые серьёзные лица. Но мало-помалу чужие беды — большие и маленькие — прогорали, и в толпе становилось всё больше светлых улыбок и сияющих глаз.

Даже Мокша бочком-бочком подкрался и подбросил свой листочек. А Гриня положил лапу Тайке на плечо и притянул к себе:

— Здорово ты придумала, ведьмушка. Прям на душе посветлело!

Она зарылась носом в густую медвежью шерсть и вздохнула. Было радостно, что затея удалась и многим это принесло облегчение. Но немного грустно оттого, что сама Тайка так и не смогла последовать собственному совету. Ну точно сапожник без сапог. Помогать другим — здорово, но как помочь себе? Над этим стоило хорошенько поразмыслить. Потом, после праздника.

— А давайте танцевать! — воскликнула Майя.

Водяной чинно подошёл к Яге и подал руку:

— Спляшешь со мной, Ягуся? Как в старые добрые времена. Пущай были меж нами ссоры да дрязги, но ведь и хорошего хватало.