Книга Ущелье - Маргарита Епатко

И столько неподдельной доброты было в ее голосе, что Лидия, собиравшаяся после вежливого кивка, проскочить мимо, застыла как вкопанная.

– Пойдем-ка, я тебе обувку другую дам и молочком напою, – бабка поманила ее за собой, уходя с прямой дороги куда-то в сторону за кусты.

– Да, но, – попыталась возразить экскурсовод, понимая, что не помнит на пустоши перед поселком никаких жилых построек.

– И не спорь со мной! – прикрикнула на нее старуха и тут же медово улыбнулась. – О тебе глупенькой забочусь.

И Лидия пошла, как привязанная. Метров через двадцать показался низенький плетеный забор, с нанизанными на него для просушки чистыми глиняными горшками. В загородке неподалеку мирно жевала свежескошенную траву корова. С десяток кур торопливо кудахтали в вымазанном глиной дворике, обсуждая нелегкую птичью жизнь.

– Прямо как у моей бабушки, – улыбнулась Лидия, глядя на домик-мазанку и вспоминая счастливое детство.

– Ты, заходи, милая, не стесняйся, – гостеприимная старушка потянула ее в дом. – Вот, попей, – она поставила перед ней кружку с теплым еще парным молоком. – А я покуда поищу тебе на ноги чего-то.

Лидия взяла в руки кружку, впервые за многие годы, ощущая мир и покой в душе. А суетливая бабка тем временем выскочила на улицу. Потом сбегала в низенькую спаленку, отделенную от горницы простой полотняной занавеской и, улыбаясь, вернулась обратно.

– Вот девонька, – она радостно продемонстрировала ей толстые шерстяные носки и калоши.

– Куда ж я в носках этих? Лето ведь, – хмыкнула Лидия.

Ей было неловко обижать добрую женщину. Но и надеть это она никак не могла. Ее итак считаю в поселке сумасшедшей. Не хватало выглядеть, как чучело.

– Глупости, – отмахнулась бабка, – с необычным для ее возраста проворством, она опустилась на колени и легко сдернула с женщины зашнурованные кроссовки.

– Ноженьки подлечим, – старушка вытащила из кармана фартука пучок травы, засунула его в рот и, прожевав, выплюнула вязкую кашицу на стертые пальцы. Лидия вздрогнула от неожиданности. Но бабка уже втирала кашицу в ступни. К удивлению женщины ноги перестали болеть. Бормочущая что-то старушка натянула на тетку носки, потом одела ей галоши и захихикала, довольно потирая руки.

– Это не просто обувка, – перестав хихикать, она искоса глянула на растерявшуюся Лидию. – Загадай куда пойдешь, шаг и место то найдешь, – продекламировала она незамысловатый стишок. – А молочко пей– пей, родимая. Тебе силушка сегодня ох как понадобиться.

– Спасибо. Но я, наверное, пойду, – Лидии неожиданно стало не по себе.

– Не торопись, – жестко сказала бабка, поднимаясь с пола. – С тобой еще поговорить хотят.

Скрипнула входная дверь. Бабка посерела лицом и попятилась от стола к низенькому окошку. В домик неторопливо вошел высокий стройный мужчина. Ему пришлось нагнуть голову, чтобы не задеть головой провисший над обеденным столом потолок. Это, похоже, рассмешило незнакомца.

– Тебе, Марья, ремонт пора делать, – весело улыбнулся он, усаживаясь за стол напротив Лидии.

– Сделаем, все сделаем, – старушка пятилась от незнакомца, мелко кивая, пока не уткнулась в подоконник, уставленный красной геранью.

Экскурсовод замерла, глядя на человека. Мужчина откинул со смуглого лба вьющиеся черные кудри и уставился на нее чарующе синими глазами.

– Я о помощи хочу тебя попросить. Если ты откажешь, не знаю к кому и идти, – беззащитно, как потерявшийся ребенок, сказал он.

– Меня о помощи? – изумилась Лидия. – Но что я могу сделать?

– Многое, очень многое, – серьезно ответил синеглазый. – Только меня послушай, и мы добьемся, чего хотим. Я получу любимую, а ты вернешь детей. Согласна?

– Конечно, согласна, – заворожено кивнула экскурсовод.

Широко распахнув глаза, она внимательно слушала сильного красивого человека, который не мог обойтись без ее помощи и чувствовала растущую гордость. Он прав. Только она сможет это сделать.

– Я помогу, – Лидия со стуком поставила на белую скатерть кружку с недопитым молоком.

Теплая жидкость плеснула на пальцы. И в тот же миг экскурсовод оказалась на лесной полянке, сидящей на старом мшистом пне. Рука сжимала гнилую деревяшку. Жуки-древоточцы, потревоженные внезапным вторжением, ползли наружу подбираясь к запястью. Женщина откинула гнилушку и тряхнула рукой, сбрасывая жучков. Потом посмотрела на ноги. Галоши были на месте.

– Загадай куда пойдешь, – хмыкнула она, растягивая губы в безумной улыбке.

Сделала шаг и исчезла с полянки.

Антонина торопливо перешла с дороги на тротуарчик, где рядом с открытой калиткой стояла туристка.

– Кора, – няня тронула женщину за плечо. Та повернулась, глядя на нее непонимающими глазами. – Я няня из «Большого каньона». А муж ваш с сыном где? – уточнила Антонина.

– За водой пошли, – туристка неопределенно махнула рукой в сторону дорожки, ведущей под виноградную беседку рядом с домом.

– Так даже лучше, – решительно сказала няня, накидываю красную ленту петлей на правую руку Коре. – Пойдешь за мной как за своей судьбой, – произнесла она ритуальную фразу.

Кора посмотрела на нее мутным взглядом, от которого у няни мороз прошел по коже.

– Какая-то ты странная, – пробурчала Антонина, – беря женщину за послушную безвольную руку. – Вроде видела я в тебе силы много, а сдалась без боя. Ну, ничего, милочка. Нет времени другую искать. Сейчас посвящение пройдешь, и быть тебе ведьмой.

Продолжая бормотать, няня потащила женщину прочь от поселка к лесному массиву.

Они пошли сквозь лесную чащу не по тропинке, а напрямик, не разбирая дороги. Впрочем, Антонина шла уверенно. Минут через пятнадцать они оказались у трех валунов, перед ступеньками, ведущими наверх.

– Уже скоро, – няня обернулась к продолжавшей послушно идти за ней туристке и нахмурилась. Она, конечно, сковала волю Коры сильным заклятьем. Но что-то в поведении женщины было не так. Мутный червячок подозренья заползал в душу. Почти как струйка тумана, спускавшаяся с горы.

– Все идет туман и идет, не к добру, – вздохнула Антонина и решительно пошагала вверх по ступенькам. Кора, на красной ленте как на привязи, механически переставляла ноги, поднимаясь следом. – Еще немного, – женщина торопилась, ведя туристку по проходам грота.

Странный звук заставил ее обернуться. Так могла скрипеть только резина, съехавшая с камня.

– Дура я дура, – выдохнула няня, глядя на ноги туристки, обутые в резиновые калоши.

– Точно дура, – выдохнула Лидия, нанося ведьме удар камнем, поднятым во время подъема на гору.

Экскурсовод посмотрела на потерявшую сознание Антонину и пошарила на полу. Все было, как обещала добрая старушка в переднике. Здесь в этом забытом гроте, словно специально для нее, оказался припасен моток веревки. Она связала пожилой няне руки и потащила ее по довольно широкому для грота проему. Потом застыла, восхищенно глядя на помещение, в которое попала.