Книга Белый волк - Дэвид Геммел

Настало тяжелое молчание.

— Если мы найдем Орасиса, — сказал Друсс, нарушив его, — сможет ли он снова стать человеком?

— Нет, воин, Надиры, творя свою магию, сперва режут горло своим жертвам, а после укладывают их бок о бок с живыми зверями. Даже, если обратить смешение вспять — что невозможно, как утверждают надиры, — оживет в лучшем случае волк или собака. Ведь человек был уже мертв, когда смешение совершилось.

— Значит, Орасиса больше нет.

— И Смешанного, которым он стал, может быть, тоже нет. Ты ведь сам убил нескольких зверолюдов — среди них мог быть и твой друг.

— А ты и рада, ведьма! — не выдержал Скилганнон. — Неужели твоей злобе нет предела? — Его слова поразили всех, даже Друсса, а Старуха немного погодя сказала:

— Я говорю то, что есть. Радуюсь я или грущу, это ничего не меняет. Напыщенного толстяка Орасиса я никогда не любила. Подумаешь, скельнский герой! Да он в бою чуть не обмочился со страха — ты знаешь, Друсс.

— Он хоть и боялся, а все-таки не побежал. У всех нас есть свои недостатки, но Орасис никогда никому не сделал зла. За что ты его так ненавидишь?

— Я ненавижу всех в этом мире насилия и боли, за исключением очень немногих. Да, я смеялась, когда Орасиса смешивали со зверем, и посмеюсь, когда ты встретишь свою судьбу, Друсс, Но сейчас я не ищу твоей смерти, ибо у нас с тобой общий враг. Твоего друга погубил Шакузан Железная Маска, и он же стал причиной смерти одного близкого мне человека.

В глазах Друсса зажегся холодный огонь.

— Где мне найти Железную Маску? — спросил он.

— Вот так-то лучше, — сказала Старуха. — Две сладкие сестрички, ярость и месть — сердце радуется их силе и чистоте. Железная Маска сейчас на пути в Пелюсидские горы. Есть там одна крепость, туда он и едет. Но будь осторожен, воин: с ним семьдесят человек, все свирепые рубаки, как на подбор, а в крепости к ним прибавится еще сотня надиров.

— Мне все равно, сколько их. Далеко ли до этого места?

— Двести миль на северо-запад. Я дам тебе карту. Пелюсид— древний край, в нем много тайн и много опасностей. Есть там места, противные всем законам природы. Спокойного путешествия это не обещает.

— Ты только дай мне карту, и я найду Железную Маску.

Старуха встала и медленно распрямилась, опираясь на длинный посох. Вуаль раздувалась от ее тяжелого дыхания.

— Твой путь тоже лежит на северо-запад, Олек Скилганнон. Храм, который ты ищешь, находится в Пелюсиде, недалеко от той крепости. При свете дня его не видно. Найди самое глубокое ущелье в западных горах и дождись восхода луны — она откроет тебе то, к чему ты стремишься.

— Смогут ли там исполнить мое желание? — спросил Скилганнон.

— Я была там только раз и не знаю всего, на что они способны. Жрицу, к которой тебе нужно обратиться, зовут Устарте. Если уж она тебе не поможет, то я не знаю больше никого, кто мог бы это сделать.

— Для чего ты мне это говоришь? В чем тут подвох? Какое зло таится за видимостью твоей доброй воли?

— Это уж мое дело. Ты поедешь туда вместе с Гарианной, и близнецами.

— Это еще зачем?

— Из любви к ближнему. Джареду тоже нужен этот храм. У его брата опухоль в голове. Я сдерживала ее рост травами и даже чарами, но теперь это мне уже не под силу.

— А Гарианна?

— Считай, что я тебя об этом прошу. У тебя есть причины бояться и ненавидеть меня, Олек Скилганнон, но не забывай, что ты обязан мне жизнью женщины, которую любишь. А если ты добьешься своего в Пелюсиде, то будешь, кроме того, обязан мне жизнью женщины, которая любила тебя.

— Правда твоя, — вздохнул Скилганнон. — Хотя вряд ли ты хочешь, чтобы я добился своего. Будь по-твоему: я согласен взять с собой Гарианну.

— Погоди, она тебя еще удивит. Пойду принесу карты. — Старуха, опираясь на посох, заковыляла к двери и вдруг обернулась на хранящего молчание Рабалина. — Экий красавец юноша! Ты хорошо запомнил правила, Рабалин?

— Да, госпожа. Думаю, что да.

— Скажи мне их.

Рабалин бросил взгляд на Друсса, выпрямился и облизнул губы.

— Не обижай женщин и детей. Не лги, не обманывай и не воруй. Будь выше этого. Защищай слабых… Дальше я не очень хорошо помню. Там еще говорится, что жадничать не надо.

— Защищай слабых от зла сильных, — кивнула Старуха, — и не позволяй мыслям о наживе увлечь себя на дурной путь. Железный кодекс Шадака, немудреная философия Друсса-Легенды. Теперь это и твои правила, Рабалин. Намерен ли ты жить по ним?

— Да.

— Что ж, посмотрим, — сказала она и вышла.

Рабалин сначала порадовался тому, что выбрался из заколоченной таверны на свежий воздух. Очень уж страшно ему там показалось. Когда колдунья обратила к нему свое лицо, завешенное черной вуалью, его даже затошнило от страха.

Но потом, когда они стали пробираться по людным улицам, его радость немного увяла — так враждебно смотрели на них горожане. Зато Скилганнона и Друсса, которые разговаривали между собой, это, похоже, не беспокоило, а Гарианна все время бормотала что-то и то кивала головой, то отрицательно покачивала.

Идти из-за многолюдства становилось все труднее. На большой площади какие-то люди, стоя на повозке, обращались к толпе. Речи звучали гневно, и толпа откликалась на них одобрительными криками. Во всех бедах и лишениях, постигших население города, очередной оратор винил богачей.

Путников никто не затрагивал, и они мало-помалу вышли на широкую проезжую улицу.

— Какие они злые все, — сказал Рабалин Скилганнону. — Голод и страх — очень мощная смесь.

— Тот человек говорил, что у горожан никаких прав не осталось.

— Я слышал. Несколько недель назад этот же человек во всех бедах наверняка обвинял чужеземцев, а несколькими месяцами ранее — обладателей зеленых глаз или красных шапок. Все это чепуха. Причина их страданий в том, что они овцы в мире, которым правят волки, — вот и вся правда.

Скилганнон говорил с сердцем, поэтому Рабалин умолк и молчал до самых ворот Посольского квартала. Здесь тоже собралась толпа, через которую им пришлось проталкиваться. Позади запертых ворот стояли около сорока солдат — одни в красных дренайских плащах, другие в длинных вагрийских кольчугах и рогатых шлемах. За солдатами выстроились стрелки с луками наготове. Кое-кто из толпы уже карабкался на высокую стену по бокам от высоких, с железными пиками ворот, а некоторые даже сидели наверху и кричали солдатам бранные слова.

— Они не станут открывать нам ворота, — заметил Скилганнон, тронув Друсса за плечо. — Если они это сделают, туда ворвется толпа. — Друсс кивнул, и они вчетвером стали пробираться назад, к каналу. По каменным ступеням они спустились к самой воде, где шум стал гораздо глуше. Рабалин сел, прислонившись к стенке, и стал смотреть вдаль. В гавани ожидали разгрузки вновь подошедшие корабли.